Реной.
Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел красивую блондинку. Она села рядом с ним:
— Вы Тони Карлино, гонщик, правда ведь?
— Похоже, правда. — Он отпил из своего стакана.
— Вы не хотите купить мне что-нибудь выпить?
Тони посмотрел на нее и увидел ее смелый, дразнящий взгляд. Она не скрывала своих желаний. Всвое время он воспользовался бы ею, но сейчас его мысли были за тысячи миль от нее.
Он допил свой виски и положил на стойку бара банкноту:
— Конечно, пейте что пожелаете. А я возвращаюсь домой, к своей жене.
Через час Тони вставлял ключ в замочную скважину и открывал дверь дома Рены. Благодаря трехчасовой разнице во времени он оказался в Напе ранним вечером и был рад тому, что получил время в подарок. Сегодня он провел в воздухе много часов, не переставая думать о том, как встретит его Рена.
Приблизившись к дому, он медленно открыл дверь.
«Не мне давать советы в делах любви, но, кажется, логика требует, чтобы ты сделал какой-то широкий жест. Покажи ей, как много она для тебя значит».
Тони вспомнил слова брата. Был ли его внезапный приезд домой широким жестом или нет, он не знал, но, по крайней мере, он решился сделать то, что должен был, — отказался от карьеры гонщика и вернулся к жене.
Теперь необходимо было сказать ей правильные слова, доказать свои чувства, восстановить ту слабую связь, которая возникла между ними, пока прошлое Тони не разрушило ее.
— Рена! — позвал он, обеспокоенный тишиной в доме.
Он позвал ее несколько раз, но ответом ему было молчание. Он не заметил ее в винограднике, когда проезжал мимо, но, с другой стороны, он смотрел невнимательно. Быстрыми шагами он направился по коридору и услышал тихое жужжание приемника.
— Рена, ты здесь?
Он пошел на звук, открыл дверь в комнату напротив ее спальни и застыл в ужасе:
— Господи боже мой!
По полу была разлита вытекшая из таза зеленая краска, а возле приемника виднелось какое-то красное пятно. Сначала он даже не мог двинуться и только молился, чтобы оно оказалось не тем, о чем он подумал. Потом быстро приблизился, дотронулся пальцем до красной жидкости и понюхал ее.
Кровь!
— Кровь Рены! Боже праведный! О нет!
Его мобильный телефон зазвонил. Тони ответил немедленно.
— Тони? Это Солена. Я хочу сказать…
— Где Рена?! — крикнул он в трубку.
— Мы только что приехали в больницу. Я в машине скорой помощи. Она упала…
— Я еду к вам. Буду через десять минут.
— Через десять минут? Тогда где вы и как…
— Потом расскажу.
Тони захлопнул крышку телефона и выбежал из дома. Он думал только о Рене.
Добравшись до больницы за восемь минут, Тони сразу же направился в приемный покой скорой помощи. Дежурная спросила его, какое отношение он имеет к Рене Монтгомери.
— Она моя жена, ясно? — Тони сжал кулаки.
— У меня нет соответствующих бумаг, — сказала дежурная, вновь открыла папку с документами Рены и вдруг многозначительно посмотрела на сидевшего в углу охранника.
Иногда слава превращала жизнь Тони в ад: все его узнавали и были в курсе его личных дел.
— Теперь ее зовут Рена Карлино. Мы только недавно поженились.
Дежурная заморгала:
— О да, конечно. Я провожу вас, мистер Карлино. — Она провела его в коридор. — Третья дверь налево.
Тони мгновенно преодолел это расстояние, вошел в палату и увидел Рену. Она лежала на кровати. Ее глаза были закрыты, голова перевязана белыми бинтами. У кровати стояла Солена. Увидев Тони, она улыбнулась ему.
— Как это вы оказались здесь так быстро? — спросила она, подходя. Она обняла его и вышла вместе с ним за дверь. — Мы думали, вы в Северной Каролине.
Тони оглянулся на Рену. Ему больно было видеть ее такой слабой, беспомощной.
— Я был уже дома, когда вы позвонили. Увидел, что творится в комнате, и перепугался. Но что случилось?
— Я знаю только, что она упала со стремянки. Я принесла ей обед. Она не отозвалась на мой стук. Я открыла дверь ключом, который она мне дала, и вошла в дом. Похоже, она ударилась головой о приемник, когда упала, и потеряла сознание.
— Как давно это было?
— Мы разминулись с вами на пятнадцать минут.
У Тони ныло сердце. В случившемся он винил себя.
— Она пришла в сознание?
— Да, в машине. Мы даже обменялись парой слов. Доктор хочет, чтобы она отдыхала, пока они готовятся делать ей компьютерную томографию.
— Что она говорила?
— Тревожилась за ребенка.
Тони закрыл глаза и кивнул. Ему было жутко страшно, и мысленно он вознес Небу молитву.
— Я тоже.
Ребенок, эта милая новая жизнь, которая зреет в Рене. Он за нее в ответе. Но дело не только в этом. Это должен был быть его первый ребенок. Он уже любил это еще не родившееся существо. Рена знала слишком много горя в жизни. Тони не мог допустить еще одну трагедию.
— Прогноз врача оптимистичен. У нее небольшое сотрясение и шишка на голове, но они не думают, что ребенок пострадал при падении.
Тони вздохнул с облегчением:
— Слава богу.
Он никогда не простил бы себе, если бы что-то случилось с ребенком. Рена была бы безутешна, и он понимал это.
— Ну, пойду в палату, — сказал Тони. — Я хочу быть рядом с ней.
— Вы хотите, чтобы я осталась? — спросила Солена.
Тони покачал головой:
— Нет. Я хочу поговорить с ней. Я непременно должен кое-что ей сказать.
Солена улыбнулась:
— Я понимаю.
— Хорошо, что вы вовремя нашли ее. Не знаю, как вас благодарить.
— Вы появились вскоре после меня, — сказала Солена. И странно посмотрела на него. — А почему вы вообще здесь? Вы должны были уехать, на неделю по крайней мере.
Тони сделал глубокий вдох:
— Об этом я и должен с ней поговорить. Я здесь и не собираюсь впредь оставлять ее.
Рена лежала на больничной койке с закрытыми глазами и испытывала некоторое облегчение, потому что голова болела гораздо меньше. Она вспомнила, как оказалась здесь. Солена вызвала скорую помощь и
