Марим».
— Похоже, эти два дня будут весьма насыщены работой, — заметила она.
Он многозначительно приподнял бровь.
— Я надеюсь, вы приехали сюда не для того, чтобы загорать на солнышке?
— Конечно, нет, — ответила Сорча со смехом, желая тем самым показать, что такая мысль представляется ей невероятной.
Облокотившись на спинку стула, Рун непринужденно положил ногу на ногу.
— Я бы хотел предложить вам ввести в Состав правления в качестве не владеющих акциями директоров Хосе и Антонио, — произнес он. — И тот и другой внесли немалую лепту в успешные дела клуба, так что, надеюсь, повышение их статуса станет для них не только наградой, но и стимулом на будущее. А поскольку оба парня являются высококлассными специалистами, я бы хотел, чтобы они остались с нами. И будет справедливо, если они получат прибавку к жалованью.
— Прибавку? На сколько процентов? — спросила Сорча.
Казалось, ее вопрос прозвучал для него неожиданно.
— Я считаю, что им нужно добавить по пятнадцать процентов.
— Вы считаете, что НАМ следует добавить этим парням по пятнадцать процентов? — переспросила она, мило улыбаясь.
Его строгое лицо еще более посуровело.
— Да, я так считаю.
— И как вас прикажете понимать? Вы — большой начальник, а я — девочка на побегушках? — воскликнула Сорча.
Хотя Рун сообщил ей, что он лишь предлагает познакомиться с Хосе и Антонио, на самом же деле он давно спланировал их встречу. Однако она приехала в Португалию вовсе не для того, чтобы с ней вели переговоры в таком духе.
— Простите, я вас не понял, — удивленно проговорил Рун.
— Если я не права, поправьте меня, но складывается впечатление, что вы рассматриваете наше будущее сотрудничество как своего рода игру в одни ворота, иными словами: вы принимаете решения, а я — соглашаюсь и подчиняюсь. Извините, но я владею акциями «Клуба Марим», причем большей частью акций, — заметила Сорча. Теперь, она полагала, они сравняли счет очкам. — Я согласна ввести Хосе и Антонио в совет правления, — произнесла она, величественно склонив головку, — как не возражаю и против пятнадцатипроцентной надбавки.
— Извините меня, если я ошибаюсь, — возразил Луи, — но оба решения свидетельствуют о вашей некомпетентности.
Сорча вспыхнула.
— Что ж… это верно, — она была вынуждена согласиться с ним. Рун наклонился вперед.
— Сколько времени вы намереваетесь пробыть в Португалии? — спросил он, словно она, была бациллоносителем Черной Смерти.
Сорча не собиралась долго оставаться в этой стране, но не хотела сразу сообщать ему об этом. Пусть поволнуется, попотеет, это собьет с него спесь.
— Я еще не решила, однако отдельный кабинет мне не нужен. — И, помолчав, добавила:
— Пока не нужен.
— Кабинет?! — повторил Рун с плохо скрываемым ужасом.
Она медленно обвела взглядом комнату: рабочий стол из тикового дерева, еще один, овальный, шкаф, уставленный аккуратными рядами папок.
— Я, разумеется, не требую, чтобы вы уступили мне свой, — ласковым голосом произнесла Сорча. — Вначале неплохо бы осмотреться, а потом уже определить, какие нововведения необходимы. Подождите немного, и я сформулирую мои планы в отношении «Клуба Марим». Послушайте, Рун, меня удручает то обстоятельство, что мой директорский статус пришелся вам не по душе, — сказала Сорча, чувствуя, что ей уже надоело выяснять, чья взяла, но вам придется принять мои правила игры.
— Вы хотите сказать, «не мытьем, так катаньем»? — спросил он.
— Я хочу сказать, что деловое партнерство со мной не является стихийным бедствием! — ответила Сорча.
Он глядел на нее некоторое время в недоумении, затем откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. У него были мускулистые руки, покрытые темными волосами, ни дать ни взять кружево на золотистом атласе гладкой кожи. «Интересно, а покрыта ли его грудь волосами?» — размышляла Сорча в наступившей тишине. Она взглянула на распахнутый ворот его рубашки. Оттуда, правда, не выглядывали темные завитки волос, но это ничего не означало…
— Сегодня мои родители отмечают золотую свадьбу, и будет семейное торжество, — нарушил молчание Рун, — поэтому…
Сорча вернулась к действительности.
— Простите, я задумалась, — произнесла она, покраснев. Почему это вдруг ее заинтересовало наличие волос на теле Рун?
— Сами понимаете, я не смогу пообедать с вами. Но Антонио…
— Если вы не возражаете, мне бы хотелось остаться одной. Я привыкла сама распоряжаться своим временем. — Она помолчала в нерешительности. Скажите, а мой отчим когда-нибудь говорил вам, что он намерен оставить мне в наследство часть акций «Клуба Марим»? — спросила она.
Вероятно, Хорхе не был полностью откровенен с управляющим, хотя, может быть, какой-то разговор на эту тему у них и состоялся. Сорче было интересно узнать, как мотивировал Хорхе решение завещать часть наследства падчерице.
Рун отрицательно покачал головой.
— Он никогда не упоминал о завещании, к тому же он не думал, что умрет так скоро.
— Значит, пока адвокат не зачитал последнюю волю покойного, вы тоже не догадывались о наследстве? — поинтересовалась Сорча, вспомнив, как сильно поразило Рун услышанное.
— Как раз наоборот, для меня это не явилось неожиданностью. — Он усмехнулся. — Хорхе выполнял почти все мои желания. Сорча нахмурилась.
— Вы были уверены, что вам полагается часть наследства? — спросила она.
— Да, и моя уверенность окрепла в день похорон, когда ваша мать попросила меня остаться, чтобы встретиться с адвокатом. Вот тогда мне и стало ясно, что Хорхе включил меня в список тех, кому он решил завещать акции «Клуба Марим».
— Но у вас был такой вид, будто вы потрясены сообщением, — возразила она. — Вероятно, вы недоумевали, почему я стала обладательницей большей части акций! — воскликнула она с досадой, внезапно поняв причину его удивления.
— Ах ты, негодная девчонка, — холодно произнес Рун.
Ярость закипала в ней.
— Возможно, я омрачила вашу золотую мечту, но вам следовало бы, черт возьми, благодарить судьбу за то, что я существую, — произнесла Сорча.
— Это почему же? — спросил он.
— Потому, что Хорхе оставил вам долю акций за то, что вы часами, развесив уши, выслушивали, как он поливал меня грязью!
— Вы полагаете, мне было интересно выслушивать его болтовню? — строго спросил Рун.
— Я думаю, вам вообще не следовало его выслушивать, — резко ответила она, возмущенная тем, что вновь было затронуто ненавистное ей прошлое. Вам бы следовало сменить тему разговора.
— Я не раз пытался, но Хорхе, казалось, должен был перед кем-то открыть душу. Однако наследство, которое я получил, не имеет к этому никакого отношения. — Откинувшись снова на спинку стула, Рун заложил руки за голову. — Просто Хорхе оценил пот, кровь и слезы, какие были пролиты, чтобы превратить «Клуб Марим» из одноместного бара в рентабельное и процветающее предприятие.
— Вы? Вы всего этого добились самостоятельно? — произнесла Сорча, не веря своим ушам. — Но ведь мой отчим?..
— Идея построить здесь гостиницу принадлежала мне, да еще — теннисные корты и прочие
