Секунду мы все молчим. Древний, полузабытый обычай… Восторг наполняет меня, и я чувствую, что тот же восторг наполняет наших людей.
- Хай-о! Так!
- Хай-о! - хрипло кричу я со всеми. Брат…
- Хороша река Минато, почему я здесь не бывал раньше? - спокойно говорит мне Масасигэ. - Предлагаю ставку, брат.
- Принимаю, брат. Лошадь?
- Две, Масасуэ! Голова Барсука не стоит этого, но всем понравится.
- Голова Барсука не стоит даже навоза этих благородных животных!
- Ха! Если эти дурачки не поймут твоей шутки, то мы все вобьём её в их утробу своими мечами! Так, господа?! - обращается Масасигэ к ближним к нам людям.
- Так! Хай-о! - к нашему восторгу добавляется радость предстоящей битвы и крови.
- Прошу вас, господа, - обращаюсь я к своим, - Проверьте доспехи и упряжь. Я не хочу вас оскорбить, друзья, но ведь всякое бывает.
- Масасуэ! Я буду впереди, так я сказал. Веди людей справа. Хай-о!
- Хай-о! И мы не прощаемся, брат.
- Нет. Да мы и не расстанемся, брат. Слова сказаны, к делу!
Масасигэ коротко мне кивает, я коротко киваю ему. Для полной церемонии будет ещё время, - или не будет, - карма… Мой великий брат, не спеша, дёргая удила, горяча коня, отъезжает к центру нашего строя.
- Не у всех из наших есть флажки-сасимоно, будьте внимательны! - кричу я всем. - Хризантема и Вода!
- Хай-о! Хризантема и Вода!
- Я узнаю барсуков Тадаёси и без сасимоно, Масасуэ! По запаху! - это орёт великан Якусидзи Дзюро Дзиро, грубиян и задира, мы с ним дружим. Ах, какие люди вокруг!
Вскинув вверх руку, я призываю их к тишине. Смех постепенно стихает, мы следим за нашим центром, за веером саихаи, которым будет дан сигнал к атаке. Вот! Отмашка влево… отмашка вправо, и снова влево!
- Хай-о! Так! - кричу я, и мой крик сливается криком остальных, и это не крик уже, - это гром пришедший с неба, хотя на нём и ни облачка! Вперёд! Быстрее и быстрее, от лошадиного топота дрожат берега Минато, и её вода вскипает! Ещё быстрее! Я бросаю повод, вцепляюсь левой рукой в луку седла, правой достаю тати, отмахиваюсь им вправо. Проснись, меч Ка-Хо!
Вот они! Я выбираю себе врага, - коренастый самурай в красно-чёрно-белых доспехах харамаки. И он выбирает меня. Видал ты такой удар, господин мой? Видал… А так? Ас-с-с… Достойный был противник, это хорошо. Хорошее начало, - жаль, что у меня нет времени для того, чтобы отрезать его голову… А что остальные барсуки? Побежали! Амида Буда, они драпают! Не все, правда. А может у нас есть шанс?..
Этот будет вторым! Ах, как плохо, - мальчик совсем… Я целюсь остриём клинка ему в горло, точно над латным ожерельем. В руках у него копьё-яри. Глупец! В такой толчее… Ложный выпад, и тут же удар «поклон монаха». Сверху вниз, справа налево. Вот как бывает! Голова мальчишки вместе с его правым плечом и рукой, отпустившей копьё, валятся моему коню под копыта. Кровь…
Я рублю, рублю, кричу, кричу… Третий, пятый… Девятый… Да где же сам Барсук?! Моя накидка- дзимбаори изрезана, изрублена в бахрому, левый о-содэ пробит стрелой, но она проникла неглубоко, и я тут же вырываю её из раны. Кольчуга-кусари хорошо держит удар, этот вот пришёлся мне снизу в правый бок. Перехватив тати, я наношу длинный колющий удар вниз. Это кто-то из барсуков решился броситься на меня пешим. Они что тут, все дураки? Боги! Ещё один… Хай-о! Ба, кишки чёрные… Что они ели вчера? Ладно, время осмотреться.
Я поднимаюсь на стременах. Ах, ты ж! Увлёкся я. Они хотят нас рассечь, отрезать меня от Масасигэ. К нему! Я вижу рядом Дззюро Дзиро. А вот это хорошо, это очень хорошо. И как он только управляется со своим чудовищным нагатана? Не могу постичь… Рукоять из железа в семь локтей, и лезвие в семь ладоней!
- Дзюро Дзиро, медведь! Надо пробиться к Масасигэ! - кричу я ему.
Он скалится мне в улыбке. Надо же! Даже на зубах кровь… Чужая, похоже, - медведь полон сил…
- Веди, Масасуэ! За Седым! - кричит он своим людям.
Что ж, ему можно так звать меня, ведь мы же дружим… И мы прорубаемся сквозь этих нобуси, чуть разбавленных самураями, словно сквозь тростник. Но как их всё же много…
- Масасуэ, брат! - хрипит Масасигэ, нагрудные пластины его дангаэ-до смяты, вкривь и вкось всё. Копьём, понимаю я… - Масасуэ, они уходят к Уэно! Мы понравились богам, господа. Если Такаудзи не поспеет к Барсуку, у нас будет шанс.
- Поспеет, эта Лисица поспеет, - цежу я сквозь зубы.
- Карма, - морщится мой брат, поправляя панцирь.
- Господа, а я и не собирался жить тысячу лет, как журавль! - гремит своим басом Дзюро Дзиро.
- Конечно! Ты ведь медведь! - но этой моей шутке смеёмся только мы с Дзюро Дзиро, остальные вежливо улыбаются, поглядывая на его нагината с некоторой опаской…
- Господин Масасигэ! Посмотрите туда! - кричит кто-то из воинов.
Мы все оборачиваемся вправо. Так, что там? Вот! Это! Да! Главный из барсуков собственной персоной! Он что, хочет напасть на нас? Если так, то я съем свой веер! А-а-а! Понятно… Удирает, конечно же. Только ему приходится делать крюк, река и крутая горка мешают ему уйти на юг напрямую… Между нами, - сколько? - тысячи три-четыре барсуков. И что это для нас? Все наши переглядываются, улыбаются. А зачем тут слова?
Мы все неспешным сначала галопом, быстрее потом, ещё и ещё, устремляемся на Тадаёси. Засуетился, жирный! Командует там чего-то… Справа его люди! Как не хорошо! Ладно, Барсук. Не мой ты сегодня… Я бросаю коня вправо, за мной мои люди, человек девяносто-сто. Они опережают меня, и вот я почти сзади всех. Что же это? Лошадь! Охромела, да как некстати. Я придерживаю коня, оглядываюсь влево. Картина, которую мне не забыть даже у себя на Гирлеоне!
Я с лёгкостью различаю Тадаёси. И его лошадь тоже хромает! Не хромает даже, спотыкается! Кто это прорвался к нему? Ошибки быть не может, - великан Дзюро Дзиро! Отважный медведь соскакивает с коня, его нагината мелькает с невозможной скоростью… Пеший. Да, промахнулся. Окружают… Наш великан сбивает их, как фонарики, но их слишком много! А Тадаёси! Вот это выживаемость, невольно восхищаюсь я, - Тадаёси перебирается на лошадь Дзюро Дзиро! Всё, ушёл, жирный…
Я, скрипнув зубами, тороплюсь к своим. Как они дерутся! Но с кем? Ведь это же люди Такаудзи! Поспел, Лисица! Что, замешкались? Узнали одного из братьев Кусуноки? Да, это я спешу к вам. Но я уже не только Масасуэ! Я чувствую, что Гирс Орлед заполняет меня. Как божественно, и как это редко бывает на Земле…
Они падают, падают без рук, без голов, с разрубленными внутренностями, и появляются вновь… Я не веду счёт, мне, - Гирсу, - это ни к чему. Бой. Для этого я рождён на Гирлеоне. Бой… Лошадь падает… Кувырком через голову, правая нога плохо слушается, глубокий порез, кровь из бедра… Меня подхватывают на седло, мы скачем на север. Долго? Не знаю, - я, Гирс, - не ориентируюсь в Земном времени… И снова я уже большей частью Масасуэ, и это тоже мне по душе… Прошло часа три, соображаю я. Со всеми остановками, разговорами, скачкой… Пить хочу. Но кто же везёт меня? Вада Масатака, - узнаю я.
- Масатака, - кричу я ему через его плечо, - видите дом? Туда…
С нами скачут ещё семеро. Девять всего, - здесь это хорошее число.
- Здесь ваш брат, господин! Это их лошади, это наши сасимоно, - Хризантема и Вода.
- Да, господа мои, я их тоже вижу.
Мы подъезжаем, спешиваемся, отпускаем лошадей, не привязывая их. Зачем?..
- Хай-о! - кричу я, предупреждая наших в доме, что это свои. - Брат! Ты здесь?
- Здесь, Масаудзи, - брат, стоя в дверях, приветствует меня моим старым именем, он редко обращается так ко мне.
- Пора? - спрашиваю я.
