Take It With Me. (Ладонь, протянутая от сердца - 2).

Я чувствую, что краснею, - от смущения, конечно, - но ещё и от удовольствия я краснею, если уж совсем по-честному сказать…

- Да ну…

- Ну да. Думаю, я прав, это у тебя врождённое. А вот Стас мой, у него от рождения огромное сердце, это у него от тёть Томы, его мамы… Ты про оружие спросить хочешь? Спрашивай, я же вижу, как ты смотришь на это всё. Хм, - Ахилл, испытуемый Одиссеем…

- А-а, Илья! Прикинь, а я знаю! Это когда они на войну собирались, а Ахиллес засачковал, и откосить захотел… Ты чо?! Ну, чо смешного? Нам же в изостудии по мифологии много всего рассказывают… Лекции, в натуре. И конспекты мы пишем…

А Илья, услыхав про конспекты, вообще помирает от хохота, катается рядом со мной по огромному дивану, и мне смешно, - а он затихает вдруг, смотрит на меня снизу вверх, на реснице слезинка, и я кручу пальцем у виска, - мол, ты такой, что ли? - вздыхаю тяжко, - да ну… а потом показываю Илюхе указательный палец, смотрю на этот палец, и свожу глаза к переносице, и пальцем поправляю воображаемые очки у себя на носу, - и он снова ржать начинает! Во! Смешно ему, - а мне нравится, я так и Егорку нашего люблю прикалывать, и тот тоже от смеха плачет…

- Ну-у, хоро-ош, ну-у, Илья-а! Я же, правда, спросить хотел, - что, эти все мечи у тебя настоящие? И шлемы?

- Знаешь… о-ох-х… да-а… знаешь, самурай, я прощу, пожалуй, Юрке долг, я же из-за него с тобой познакомился, - Илья вытирает глаза, потом ещё разок хмыкает. - Настоящие, конечно! Гришка, вокруг меня всё настоящее, я так теперь живу…

Я решаю, что мне надо запомнить эти слова Ильи, а сам снова спрашиваю, - интересно же:

- Из самой Японии?! Вау, тема! Мечи, надо же…

- Что-то из Японии, что-то в Москве куплено, есть там салон такой один…

Илья одним незаметным движением оказывается на ногах, - да, это, по ходу, «навыки»! - тянет меня с дивана к подставкам с мечами.

- Мечи, Гришка, слово неподходящее. Их так америкосы называют, - swords, они этим словом много чего называют, - вот и повелось по всему миру, с джонников этих. По европейской классификации это сабли, меч ведь в Европе, он с прямым клинком, и обоюдоострый. Ну, с обеих сторон заточен, - и он рубящее оружие, это в безграмотных голливудских фильмах им тычут напропалую, а вот, например, в древнерусских летописях всего два раза отмечено, что большим мечом кололи, и оба раза случайно, - это так было необычно, что даже в летописи попало, прикинь! Вот сабля, другое дело… - Илья берёт с третей, вертикальной подставки, я сразу её не заметил, она специально для одного меча, - берёт огромный меч… то есть, японскую саблю, обеими руками показывает мне, и я замираю!

- Как красиво, Илья! Это ножны, да?

- Сая называются.

- А как это так? Как чёрное зеркало… И искры золотые! Вау…

- Лак. Ну, не простой, конечно, специальный, он практически ничего не боится, - ну, кроме открытого огня, - а так, ни жары, ни холода, ни воды, и долговечный, этому итомаки-но-тати триста лет. Ну, правда, он придворный, им и не бились, по ходу, но всё-таки…

- Триста лет! Сколько же он… Ой, извини, Илья, я не то хотел спросить, - и я тороплюсь спросить то, что хотел, а не про деньги, чтобы Илья чего не подумал! - А зачем тут вот тоже замотано, сверху на ножнах, на сая, как и на рукоятке?

- Это тати, Гришка, их так носили, совсем по-европейски, видишь два таких… аси, кольца, это для обитори, а к ним уже шнур крепился, сагэо, и на перевязи носили, лезвием вниз. А катану, - Илья касается кончиками пальцев одного из мечей на подставке, и продолжает: - это самое известное, её носили за поясом, лезвием вверх. А на сая этого тати обмотка, - ито, - чтобы рукой придерживать, когда тати достаёшь, - на сая обмотка называется сая-ито, а на рукояти, - рукоять называется цука, - тут обмотка называется…

- Цука-ито? Правильно?

- Коофу дэс, - я в восхищении! Держи, только из ножен не доставай.

- Из сая! Да-а… тяжёлый… А что, Илья, в Японии прямых мечей не было? Как в Европе, например?

- Были, конечно. Кэн, например, - очень по-европейски выглядел. Кстати, японское спортивное фехтование так и называется до сих пор, - кэн-до, путь меча. Да и вообще, много было прямых мечей, их все обычно называют цуруги, но это всё очень старое оружие, к десятому веку почти и забытое. Оружие древних Богов и героев… Ямато Такэру, был такой, - отец нации. Ещё это оружие называют тёку-то, так и переводится, - древние мечи. То, - это слово-суффикс, холодное оружие, обычно длинное… Вот есть такие «Три Сокровища», - Меч, Зеркало и Ожерелье из драгоценной яшмы, - это священные реликвии Императорской Семьи и всей нации, от светлой богини-прародительницы Аматэрасу, - так вот меч, что скорее всего, там именно такой, - кэн.

- Почему, - скорее всего? - зачарованно спрашиваю я.

- Кому ни попадя к священным вещам доступа нет, Гришка. Мало кто его видел, а кто видел, - молчат…

- Илья, ты всё про это знаешь, да? Как что называется?

- Кое-что. Да всё и не упомнишь, - детали ножен-сая, это почти двадцать названий, а сама сугата только, - полоса клинка так называется, - это и вообще, с полсотни терминов, и это только основных!

- Да ну! Ничо себе…

- Да ну… Высокомерная улыбка появляется на моих чётко очерченных губах! Зуб даю. Смотри, - Илья берёт с общей подставки, - а интересно, как она называется? - довольно небольшой такой… не знаю уже, что именно, но гораздо меньше, чем этот тати, что у меня в руках, достаёт этот новый, и правда, не очень длинный… клинок из ножен, - сая! - отделанных как бы под берёзовую кору. - Вот, например, вакидзаси, второйто издайсё, парного набора клинков самураев, смотри…

- Я… Бли-ин, я и не думал, что они такие красивые!

- Да. Вот эта часть острия-кисаки называется по-японски фукура, так у неё пятнадцать разновидностей! Это главные, а так-то больше, и каждая по-своему называется. А линий закалки, я и сам не знаю, сколько, - в каждой школе свои были, и у каждой есть своё специальное название. Это вот черта такая вдоль полосы клинка, она твёрдую закалённую часть клинка, лезвие, - м-м, якиба, - от более мягкой и гибкой части, - дзихада, - отделяет… А линия эта, -хамон… - Илья замолкает, смотрит как бы сквозь меня, на губах, - и правда, очень красивых, - лёгкая улыбка, и он ими чуть шевелит, будто шепчет что-то сам себе, а в глазах такие же искры, как и на чёрном зеркале ножен-сая того меча-тати, что я продолжаю осторожно, на весу держать в руках, - только на зелёном фоне у Ильи в глазах эти искры, и тоже, будто золотые…

- А… а он острый? - сглотнув, спрашиваю я, мне хочется, чтобы Илья говорил и говорил со мной…

И он, встрепенувшись, отвечает:

- Очень. Погодь, самурай! Ща-ас…

Илья опять очень быстро, - он на секунду у меня в глазах даже как-то размазывается, как в мультиках! - срывается, ищет что-то в куче книг на письменном столе, - тоже, кстати, немаленький, - и достаёт старую газету. Потом правой рукой тоже как-то очень быстро и ловко перехватывает рукоять… цука, - да, цуку короткого вакидзаси, отводит его вправо и вниз, а левой рукой взмахивает газетой, она раскрывается, как платок. Илья бросает на меня короткий взгляд, потом машет мне подбородком, - мол, подальше чтобы я встал, - и я с опаской отхожу подальше, а тати прикладываю себе к боку.

- Так, Илья?

- Угу… Улан! Шёл бы ты… на место. Иди, иди, кавалерист лёгкоконный!

Во собака! Ваще, блин, супер! Тема. Совсем по-человечески покачав головой, довольно строго глянув