полиэтиленовое ведро. Катя смотрела на него, продолжая светить Кириллу.
— Ты куда?
Он молча поднял ведро и, постояв немного, медленно двинулся к заваленному выходу из пещеры.
— Игорь! — крикнула Катя.
Он повернул к ней лицо, напугавшее ее своим спокойствием.
— Что тебе надо?
— Я спрашиваю: куда ты идешь?
— Не можешь сообразить?… За водой полезу.
— Но Кирилл принес недавно. Во флягах еще есть…
Игорь не ответил. Пригнувшись, полез к завалу. Катя вскинула взгляд на Кирилла — тот продолжал тюкать ледорубом, будто ничего не слышал, — а потом рванулась к Игорю, вцепилась в него, потащила назад…
В полной темноте они, задыхаясь, боролись. Игорь молча отрывал от себя ее руки, но она оказалась сильнее. Отчаяние — вот что придало ей силы.
— Ты… дрянь… — услышала она его сдавленный голос. — Все… все против меня… В последний раз на белый свет взглянуть — и то не даете…
Он изловчился, ударом в грудь оттолкнул Катю. Она вскрикнула…
И тут Кирилл заорал:
— Свет!
Катя поднялась, шагнула к туннелю. Не то всхлипнула, не то прерывисто вздохнула, увидев впереди слабый-слабый свет…
— Вытаскивайте обломки! — скомандовал Кирилл.
Что-то обрушилось под ударами ледоруба, и в пещеру проник луч дня. Живой, солнечный, насквозь пропыленный…
А еще через полчаса, вытащив обломки из туннеля — всего-то он был длиной в три метра, — они гуськом пошли вперед. Ход круто свернул влево, и яркий свет ударил в глаза. «Они остановились, зажмурились, ошеломленные острой болью в глазах. Потом, привыкнув, двинулись дальше. Еще несколько шагов — и они оказались снаружи, на широкой треугольной площадке.
Катя глубоко вздохнула и запрокинула голову, подставляя солнцу улыбающееся лицо.
— Какой же вы молодец, Кирилл! — вырвалось у нее.
Кирилл быстро прошел к краю отвесного обрыва. Да, он не ошибся: их пещера была частью открытой щели, — теперь, когда они пробили пропласток сланца, это стало очевидно. Открытая щель тянулась дальше метров на тридцать, огибая крутой контрфорс горы, и выходила не в то узкое ущелье, над которым завис оползень, а в широкую горную котловину.
Но дороги вниз отсюда не было.
— Как же мы спустимся? — спросил Игорь. — Наших веревок не хватит.
— Не хватит, — подтвердил Кирилл. — Но, может, удастся пройти поверху.
Все задрали головы вверх. Круто, круто… Но все же есть куда поставить ногу, вон трещины, в которые можно забить крюки.
Кирилл, продолжая смотреть вверх, сделал шаг назад, что-то звякнуло у него под ногой. Из-под слоя щебня торчало толстое звено цепи. Кирилл смотрел на него, вытаращив глаза. Потом присел на корточки, потер камнем цепь — под зеленовато-коричневой пленкой окислов тускло заблестел желтый металл.
— Бронза! — воскликнул он и принялся разгребать щебень.
Цепь была укреплена за скобу, замурованную в камень. От скобы отходили еще три такие же цепи, одна — оборванная посредине, две — с обломками каких-то широких браслетов на концах.
Кирилл поскоблил ножом заделку скобы. Под серым налетом сверкнула серебристая полоска.
— Похоже на свинец, — пробормотал он. — Но какие здоровенные цепи! Посмотрите-ка, ребята. — Он примерил обломок браслета к своему запястью. — Это рассчитано на гиганта… Черт, неужели легенда о Прометее имеет такое… такое конкретное основание?… Неужели действительно в горах Кавказа приковывали людей на растерзание птицам?
— Ну, понесся, — насмешливо сказал Игорь. — При чем тут Прометей?
— Во всяком случае, какой-то человек гигантского роста. В общем, выдающаяся личность. Для простых преступников не стали бы тащить сюда цепи, заливать свинцом скобу… По ценам эпохи ранней бронзы такие цепи — целое состояние. Но какой это был человек, какие руки и ноги!
Катя с любопытством примерила браслет, в него могли бы поместиться восемь таких рук, как у нее.
— Интересная конструкция цепей, — продолжал Кирилл. — Литые звенья, очень хитро соединенные…
— Может быть, ты вспомнишь о нашем положении? — раздраженно сказал Игорь.
— Верно. — Кирилл выпрямился и опять посмотрел наверх. — Цепи не убегут. Вы тут посидите, а я поднимусь, посмотрю.
— Я с тобой, — сказал Игорь.
— Не надо. Тебе будет трудно.
Игорь промолчал. В любом виде спорта он дал бы Кириллу сто очков вперед, но что касается лазания по горам… Тут, конечно, Кирилл был посильнее. Вернее — просто опытнее. Косолапый черт… Выбрал себе смехотворную профессию, в самом названии которой было нечто отсталое, архаичное. В самом деле, кому нужна в эпоху кибернетики его диссертация — «Технология палеолита»?… Разве что таким же чудакам, как он.
Игорь знал, что многие солидные люди проводят отпуск в горах. Кроме того, расстояние от Теберды до Сухуми на карте казалось таким ничтожным. Но тогда он не представлял себе гор в их страшном величии. Вывернутые, вспученные миллиарды кубометров камня — первобытная дикость, да и только. И вот изволь тащиться по этому «палеолиту» с тяжеленным рюкзаком и ледорубом…
Он вспомнил, как в Москве, идя с этим самым ледорубом из магазина, он подмечал на себе уважительные взгляды прохожих. Да, тогда было приятно. Если бы он знал, что через две недели окажется запертым в этих бессмысленных горах… А все из-за упрямства Кирилла и неорганизованности администрации. Да, да, альпинистское начальство в Теберде не должно было выпускать их на свой страх и риск, оно было обязано подключить их к организованной группе с опытным инструктором…
Кирилл медленно и осторожно поднимался, забивая скальные крючья в расщелины. Ну и видик у него, подумал Игорь, — будто с головы до пят мукой обсыпали…
— Долго как лезет, — сказал он.
Катя не ответила. Она, не отрываясь, смотрела на Кирилла. Лицо у нее было измученное, осунувшееся, в уголки губ забилась серая пыль.
— Все-таки мы пробились на белый свет, — тихо сказал Игорь, глядя на нее.
Катя молчала. Он подошел, положил руку ей на плечо. Она гибким движением высвободилась, все продолжая смотреть наверх. Губы у нее были плотно сжаты.
— Ты сердишься? — У Игоря вдруг перехватило дыхание. — Прошу тебя, Катя, не надо…
— Мне трудно сейчас с тобой говорить… извини… Он, сорвется! — воскликнула она.
Но Кирилл не сорвался. Просто неудачно поставил ногу. Пришлось вползти на вершину буквально на брюхе. Тяжело и часто дыша, он огляделся.
Вершина была изолирована. Никаких обходных путей…
Отсюда он хорошо видел ущелье, где их застигла буря. Оползень загромоздил узкий треугольник, образованный стыком хребтов. Огромную массу — несколько десятков миллионов кубометров, никак не меньше — удерживали какие-нибудь две-три сотни крупных глыб, заклинившихся в ущелье. Вероятно, ночное землетрясение потревожило верхний пласт, он сдвинулся и, найдя зеркало скольжения, сполз и завис. Ну что ж, можно, ему маленько помочь, весело подумал Кирилл…
Стоп! Вспомнив о чем-то, он вытащил измятую, многократно сложенную карту и ориентировал ее по карманному компасу. Осмотрелся. Как будто все правильно. На северо-западе — Главный Кавказский хребет. Вон снежная вершина Софруджу, увенчанная характерным черным зубом. Вот остроконечные Джугутурлучат и Аманауз. А вот и стык трех хребтов. Здесь они находятся, в этой точке. Вот ущелье, безымянная речка…
