– Обедали? – спросил нас папа.
– Нет, – ответил я.
– Мы голодные, как два волка, – добавил Алешка.
– А мы – как два крокодила, – сказал папа. – Но нам надо немного поработать, у нас в номере. Так что погуляйте еще часок, а потом вместе пообедаем. Годится?
– Ладно, – согласился я.
– Только мы в машине посидим, – поставил условие Алешка.
– Не возражаю, – сказал майор Шишкин и предусмотрительно забрал ключи от машины.
– Не доверяете? – обиделся Алешка.
– Доверяю. Но у меня привычка такая.
– Хорошая привычка, – одобрил папа. – Особенно когда приходится общаться с моими детьми.
Они ушли в гостиницу, поработать («Небось пиво будут пить, – заявил Алешка. – Знаем мы эту работу…»), а мы забрались на заднее сиденье и устроились поудобнее.
Солнышко пригревало, но машина стояла в густой тени дерева и в ней было не жарко и не душно, только чуть попахивало бензином. Но нам, городским жителям (дети асфальта, называет нас папа), этот запашок был привычен и даже приятен.
– Жалко, он ключи не оставил, – пробормотал Алешка, – съездили бы на речку, искупались бы. Русалок половили бы. – И он откровенно зевнул.
Детство раннее, наверное, вспомнил, когда его заставляли спать после обеда. Обеда как раз и не было, но дремота на нас все-таки наползла. Я бы сейчас даже на речку не пошел, так меня разморило.
Но поспать нам не удалось. Бесшумно подъехала большая черная иномарка и коротко гуднула. Хорошо, что мы не подскочили, иначе не узнали бы кое-что интересное. А если бы не узнали, то еще неизвестно, чем бы кончились наши каникулы в Липовске.
На зов гудка из подъезда выскочил Кистинтин, дожевывая на ходу. Подбежал к иномарке и склонился к окошку. Нам было хорошо видно, а нас было видно плохо – мы надежно скрывались за подголовниками передних сидений.
Вообще-то подслушивать мы не собирались: мало ли о чем может говорить швейцар с приезжим. Например, о цене «апарта?мента «люкс». Или о пиве в буфете. Но первые же слова разговора показались очень интересными.
– Сделал? – спросил приезжий тонким визгливым голосом.
– Так точно! Дело в шляпе.
– Давай сюда. – Из окна машины высунулась рука; на пальцах ее блеснули на солнце камешки перстней.
– Так это... говорю: в шляпе. Спугнули меня. Достать – достал, а вынести не успел. Там и спрятал.
– Идиот! – Человек в машине жутко рассердился. – Тебе за что бабки плачены? Такое простое дело за неделю не мог сделать.
– Так это... в доверие входил, ключик подбирал. Книжку в библиотеке выбрал. Надо ж все путем сделать, а не туда-сюда...
– Мне жаль, что с тобой связался. А точнее – тебя жаль. Немного...
– Сделаю. Нынче вечером и сделаю.
– Не сделаешь – я тебя сделаю. Так сделаю, что никто уже тебя не поправит. Никакой Айболит. Держи. – И рука подала Кистинтину что-то маленькое, похожее на мобильник. – Позвонишь сразу, как сделаешь.
Вот это фишка! Все сразу стало на свои места.
– А что за «козел» стоит? Ментовский? Что им надо?
– Нашего майора «козел». А с ним полкаш какой-то из Москвы. Вместе ходят, вместе ездят. Туда- сюда.
– Что ему надо?
– Кому?
– Полкашу этому?
– Мне откуда знать?
– Узнай.
Машина рванула с места и исчезла в районе Б. Липовой. А Кистинтин понуро постоял и понуро пошел в гостиницу. Пить живую воду.
Первая мысль, конечно, была простой: рассказать все папе. Но когда мы об этом подумали, то оказалось, что рассказывать нечего. «Дело в шляпе... Идиот входил в доверие... Айболит не поможет». Вот и все.
Если даже все это складно изложить, толку все равно не будет. Запрет нас папа в гостинице или еще круче – отправит в Москву.
Ясно было одно – речь шла о музее. О том, что Кистинтин что-то там спер для этого писклявого дядьки, но вынести сразу не смог. И спрятал где-то в музее. И сегодня это что-то, видно очень ценное, пойдет забирать.
Ясно и другое – никто ему в этом помешать не сможет. Кроме детей Шерлока Холмса. А Лешка еще и добавил:
– Его, Дим, нужно как следует напугать. Чтобы больше в музей на лазил.
– А как его напугать?
– Спрячемся там где-нибудь, среди всех этих экспонаторов...
– Экспонатов. – Я еще не отделался от привычки поправлять Алешку, если он ошибался в новых словах. – Спрячемся – и что? Выскочим и заорем?
– Ну... Вообще-то я так и думал.
– А если не испугается?
– Смотря как заорать, – убедительно возразил Алешка. – Хотя нет... Надо что-нибудь покруче. Вроде колдовства. Я подумаю.
Подумал. И тут же шлепнул себя ладонью в лоб:
– Дим! Про папу-то мы забыли! Про то, что этот визгливый просил Кистинтина про нашего полковника разузнать.
– Интересно! – Мне даже смешно стало. – От кого это он узнает? От начальника милиции? Или от папиного министра?
– От нас! – выдал Алешка. – Мы ему все-все про папу расскажем. С каким он сюда заданием приехал.
– Класс! – Это он здорово придумал.
Мы не стали откладывать хорошее дело на потом: вылезли из машины, которую визгливый дядька так противно «козлом» обозвал, вошли в холл, уселись на диванчик и стали болтать всякую ерунду, в которой все время перемешивались «ключевые» слова: милиция, полковник, задание, майор, задержание.
Кистинтин клюнул мгновенно. Как голодный поутру карась. Выбрался из своей будочки, дожевал и подсел к нам. Мы замолчали.
– Какой у вас батя заметный, – примитивно начал Кистинтин. – Большой начальник.
– А то! – сказал Алешка хвастливо. – Еще какой большой-то! Метр восемьдесят с фуражкой. У него сто орденов на груди.
Ордена на груди Кистинтина не интересовали. Поэтому Алешка «наивно» проговорился:
– Только он их не носит. Он у нас сильно секретный сотрудник.
– И чего ж такой большой начальник в нашу дыру туда-сюда? Сидел бы себе в Москве, в большом кресле.
– У него задание, – шепнул Алешка. – Тоже очень секретное. Ему сам министр поручил.
– Да, – серьезно подтвердил и я. – Министр так прямо и сказал: «Кроме вас, Сергей Александрович, никто с этим делом не справится».
– А что за дело-то? – Кистинтин даже губы облизал от волнения.
– Отдохнуть от трудной работы! – раскрыл «тайну» Алешка. – Поспать на сеновале. Сходить на рыбалку. Посетить музей. Побегать по утрам.
