новые о которых мы как-то до этого не подумали. Это возраст и опыт. Футболисты первой школы были, в основном, учениками 8-х-10-х классов, которых в нашей неполно-средней школе не было. А важнее всего оказался опыт наших противников. Чувствовался стратегический план и тактические приёмы игры. Мы же всему этому могли противопоставить только мужество и самоотдачу.
На первых же минутах противник разыграл несколько наигранных комбинаций, и нам дважды пришлось начинать игру с центра поля. Однако, затем наше сопротивление стало усиливаться с каждой минутой матча. Трудно сказать, что повлияло на изменение характера игры. Может быть неизбежность поражения, может честь школы, может отчаянность положения, а может мальчишеский азарт и злость или всё вместе взятое, но после второго гола нашу команду как-будто подменили. Мы бросились в наступление. Одна атака сменялась другой. Всё отчётливее стали сказываться некоторые преимущества нашей команды и в первую очередь скорость, индивидуальная техника, а главное коллективизм и отчаянная нацеленность на ворота противника. И вот, наконец, результат - прорыв по левому краю, ошибка защиты и мяч в воротах! Что тут было?! Наши болельщики поднялись с мест и стали неистово орать и свистеть, приветствуя свою команду. Больше они не садились до конца игры, шумно поддерживая нас. Это придало новые силы и к концу первого тайма нам, наконец, удалось сравнять счёт.
После перерыва команда противника вышла в обновлённом, в самом сильном составе. Тренер использовал все полагающиеся замены и выдал команде новые тактические указания. С первых минут они бросились в атаку и забили очередной гол. Казалось исход встречи решен, но, как и в первом тайме, неудачи придавали новые силы и обнаруживали новые резервы у наших мальчишек. Мы вновь бросились в атаку и противнику пришлось уйти всей командой в защиту, чтобы сохранить счёт. Долго мы не могли добиться цели и, когда казалось, что последние наши силы иссякают, защитник сыграл рукой в штрафной площадке и мы, на последней минуте, получили право на пенальти. Стадион замер в тревожном ожидании. Право пробить по воротам получил наш капитан и мой лучший друг - Безя Зильберштейн. Он не обманул наших ожиданий. Удар - и мяч в воротах! Ничья. А для нас это была заслуженная победа.
После этого матча ни одна школьная команда не отваживалась более не принимать всерьёз наших спортсменов не только по футболу, но и по волейболу, баскетболу, городкам, шахматам и другим видам спорта.
Не уступала наша школа и в главном - в знаниях учеников. Наши школьники часто выходили победителями на межшкольных олимпиадах по математике, физике, химии и другим дисциплинам.
К концу первого года учебы в украинской школе, я полностью освоил язык и не имел больше с ним никаких проблем не только в учёбе, но и в жизни.
Кроме организации спортивной работы, учком поручил мне проведение политинформаций и мне теперь приходилось собирать материал не только для бесед с мальчишками на улице, которые я по прежнему проводил на идиш, но и для школьных бесед, которые проводились один раз в неделю, после уроков, но уже на украинском языке.
Как я уже упоминал, в том году началась гражданская война в Испании, в которой на стороне Республиканцев сражались тысячи советских бойцов и командиров в качестве «добровольцев» так называемых «интернациональных бригад», где русские были в большинстве. То была настоящая война, в которой на стороне генерала Франко воевали регулярные части германской армии, оснащенные танками и авиацией, а на стороне Республиканцев, возглавляемых Долорес Иббаррури и другими лидерами компартии Испании, воевали плохо вооружённые испанцы, советские и некоторые другие добровольцы.
Газеты и журналы были заполнены материалами о войне, фотографиями из мест сражений, отражающими героическую борьбу Республиканцев с фашизмом. Об участии Красной Армии в этой войне в печати и по радио не сообщалось. Подробно освещались примеры стойкости и мужества испанцев.
Об этом и о многом другом рассказывал я в своих информациях, сопровождая их иллюстрациями из газет и журналов. На эти беседы приходили не только ученики пятых классов, но и многие старшеклассники. Об интересе к политинформациям можно было судить не только по их посещаемости, но и по вниманию слушателей и многочисленным вопросам.
К концу учебного года мы выпустили первую классную стенгазету необычной формы и содержания. Она выглядела подобно Муровским стенгазетам в еврейской школе. Газета содержала многочисленные короткие выступления учеников о школьной жизни, об их планах, интересах и увлечениях, о спорте, отдыхе и, конечно, о событиях в Испании. Помещен был также рисунок Долорес Иббаррури, выполненный мною карандашом с надписью «Свобода или смерть». Эта стенгазета вызвала большой интерес и никто не критиковал нас за отсутствие в ней передовицы, которая обычно занимала половину газетной площади, и за рисунок вождя Испании без разрешения соответствующих органов. Возможно в украинской школе допускалось больше свобод, чем в еврейской, может быть она меньше контролировалась, а может директор такой школы мог себе позволить то, на что не мог рискнуть директор еврейской школы.
Вскоре, однако, пришлось пересмотреть свое мнение на сей счёт. Поводом для этого послужил арест моего дяди Айзика - учителя химии в нашей школе. Это произошло в мае 1937-го года, перед каникулами.
Дядя Айзик - муж тёти Хавале и отец вундеркинда Лёвочки, был очень скромным, стеснительным и малообщительным человеком. Он был грамотным и опытным учителем. Свой предмет, химию, он считал самым главным и настойчиво внушал это ученикам старших классов, которым его преподавал. Уроки химии воспринимались хорошо и он сопровождал их различными интересными опытами. Мой дядя избегал политики и не высказывал своего мнения по любому поводу, кроме химии.
Взяли его ночью и нам через стенку был слышен шум, которым сопровождался обыск в его квартире. Под утро к нам пришла тётя Хавале с Лёвочкой, заплаканная, несчастная, постаревшая на много лет за эту ночь. Она искренне возмущалась грубостью и наглостью энкаведистов, ворвавшихся ночью в их дом, перевернувших в нём всё вверх дном, напугавших до полусмерти престарелую миму Шейву и малолетнего Лёвочку, а главное - арестом ни в чём не повинного человека - её тихого, скромного и доброго мужа и отца ребёнка.
Сёма пытался её успокоить надеждами на скорое освобождение дяди Айзика, но доводы его были неубедительными. Все знали о повальных арестах в нашем местечке, начавшихся пару месяцев тому назад, жертвами которых были люди разного имущественного, социального и служебного положения, главным образом мужчины и преимущественно евреи. Многие надеялись, что «органы» во всём разберутся и невинных скоро выпустят на свободу.
Однако, надежды эти со временем постепенно таяли, а объём репрессий и количество арестов возрастали. Тревога охватила буквально всё взрослое население местечка. Укладываясь вечером спать, никто не был уверен в том проснётся ли он утром в своей постели или сон прервёт «Чёрный ворон», увозящий по ночам так называемых «врагов народа». Их увозили туда, откуда мало кто уже возвращался домой.
Начался страшный период ежовщины - период массовых репрессий, жертвами которых стали миллионы ни в чём не повинных советских людей.
9
Первые в СССР выборы в Верховный Совет увенчались «убедительной» победой «нерушимого блока коммунистов и беспартийных». Такими же победными были позднее все другие выборы в Верховные и Местные Советы на протяжении всех последующих 55 лет существования Советского Союза.
За выдвинутых «блоком» кандидатов в этот раз, как и во все другие разы, голосовало 99 с какими- то
десятыми процентов избирателей. По существу никакого выбора у избирателей не было. В бюллетене был
только один кандидат в депутаты Верховного Совета СССР от каждого избирательного округа, который был
предопределен Центральным или областным комитетом коммунистической партии.Избирателям
оставалось только получить бюллетень и опустить его в урну. Он мог, конечно, зайти в кабину и
