необходимым для жизни в детском коллективе, чтобы он ни в чём не уступал другим детям и выглядел не хуже их. Для нас это оказалось трудной задачей. Общими усилиями всё же удалось её решить и Анечка уехала отдыхать во всеоружии.
Нам было трудно понять почему здешние школьники, в отличие от наших детей ТАМ, так стремятся попасть в лагерь и почему это так дорого стоит. Только, когда мы несколько раз побывали в загородном лагере Jewish Federation, что расположен в двадцати пяти милях от города, кое-что прояснилось.
Оказалось, что именно отсутствие того комфорта, которым отличались наши пионерские лагеря и той муштры, которой они были перенасыщены, больше всего по душе детям. Им уже, оказывается, в этом возрасте нужна свобода и
раскрепощённость, лишенные принуждения, строгой регламентации и жёсткой дисциплины.
Младшие школьники здесь живут в бараках по несколько человек в небольшой комнате, а старшие вообще предпочитают всё время быть на воздухе, ночуют в палатках и пользуются туристическими спальными мешками. Примитивными здесь выглядят душевые, умывальники и другие бытовые удобства.
Зато тут можно вволю купаться и плавать в озере, что находится рядом, гулять по лесу, что окружает лагерь, кататься на лошадях, что находятся тут же в конюшне. Детям предоставляется большой выбор занятий по интересам и нет строгого режима. Они могут сами решать с кем гулять, в какие игры играть и нужен ли им послеобеденный сон. Питание здесь разнообразное и очень вкусное. Много овощей, фруктов, разных сладостей, чего не хватало в наших лагерях, и совсем нет муштры, которая у нас была в избытке.
Когда в один из воскресных дней мы вместе с Верочкой приехали на праздник открытия лагеря “Lakeland”, то с трудом смогли отыскать Анечку, а когда она, наконец, появилась, нам вдруг показалось, что внучка и не очень рада нашему приезду, который отвлекал её от интересных занятий и приятных подружек. Единственное, что огорчало ребёнка, были сроки пребывания в лагере. Она сожалела о том, что ей оставалось здесь находиться только 10 дней, а двум её подружкам достались путёвки на целых три недели.
Мы провели с Анечкой весь день. До обеда были на озере, что живописно расположилось у самого леса. Был жаркий летний день и дети с удовольствием купались, плавали, катались на лодках и играли на берегу. В полдень отправились в столовую, расположенную в полуоткрытом павильоне, где было очень уютно и довольно чисто.
Только удивляться пришлось с каким аппетитом наша внучка расправлялась с огромной порцией пиццы и многослойным гамбургером, запивая полюбившейся “Pepsi” и другими вкусными напитками, которые здесь были в изобилии. Посуда была разового пользования и дети сами себя обслуживали. После ланча, когда солнце уже было в зените и стало жарко, отправились в лес. Здесь пахло хвоей, пели птицы, свободно гуляли белки и было прохладно. Дети играли в подвижные игры, им было интересно и весело. Когда спала жара, вернулись в лагерь и Анечка повела нас на
лагерный ипподром, где дети катались на лошадях и ухаживали за ними. По всему было видно, что это доставляет им большое удовольствие.
Кульминацией праздника открытия лагерной смены стал концерт детской самодеятельности, что состоялся на открытой поляне, оборудованной скамейками и навесной сценой. Выступал хор, танцевальный коллектив, индивидуальные исполнители, которые читали стихи, пели песни, играли на музыкальных инструментах и танцевали. Наша Анечка участвовала во многих номерах концертной программы и порадовала нас своими способностями. Можно было только поражаться тому, как удалось организаторам праздника за несколько дней выявить дарования детей и так хорошо подготовить их к выступлению.
Близился вечер, когда ожидались не менее интересные праздничные мероприятия, но нам пора было возвращаться домой. У столовой, откуда раздавались запахи вкусного обеда, мы попрощались с Анечкой и отправились в обратный путь. Такой довольной и счастливой мы нашу внучку ещё не видели. Такими же радостными были и другие дети.
Это, и несколько других посещений лагеря, помогло нам понять, почему сюда так тянутся дети и почему он так дорого стоит.
18
Не могу не вспомнить как оснащали мы свою квартиру бытовой техникой. Здесь ею пользуются очень широко. Она в изобилии продаётся в хозяйственных магазинах и даже в продовольственных супермаркетах. Мы заметили, что в Америке довольно редко ремонтируют часы, электроплиты, тостеры, макровеи, радиоприёмники и даже телевизоры. Они продаются с гарантией на продолжительное время и в течении этого срока могут быть заменены на новые или отремонтированы самим магазином. Если же выявляется какая-нибудь, даже незначительная неисправность после истечения гарантийного срока, американцы приобретают новую, более совершенную технику, а старая выбрасывается в гарбич.
Чего только нельзя встретить на гарбиче? Здесь нередко можно найти вполне приличную одежду и обувь, столы, стулья, шкафы и мягкую мебель, электролампы, магнитофоны и телевизоры, разнообразные бытовые приборы, посуду и даже машины для стирки белья и велосипеды. Разве только автомобилей на гарбиче не бывает. Для
этого существуют специальные городские свалки, где, кстати, можно легко подобрать нужные запасные части для своей машины.
Установлен строгий порядок пользования гарбичем. Владельцы частных домов собирают пищевые отходы, стеклянную, пластмассовую и иную посуду в специальные контейнеры, которые в определённое время выносят на край дороги, где подбираются спецавтотранспортом. Жители, снимающие квартиры по договору, выбрасывают отходы в герметичные металлические или пластмассовые емкости, которые механически опорожняются в кузова большегрузных автомобилей, курсирующих по определённому графику.
Любуясь этим чётким порядком, совмещающим максимальные удобства с требованиями санитарии и гигиены, я не раз вспоминал многократные обсуждения вопроса “О мерах по упорядочению сбора и вывоза бытовых и промышленных отходов” на сессиях Советов депутатов трудящихся, участником которых мне доводилось быть. Там произносились пламенные речи и принимались пространные решения, а проблема оставалась неразрешимой. Места сбора отходов неизменно были источником мух, червей, грязи и зловонья.
Мне, как многолетнему председателю Постоянной комиссии по промышленности и транспорту могилёвского Горсовета, не раз приходилось выезжать в составе делегаций города в столицу Белоруссии и другие крупные промышленные центры для изучения опыта сбора отходов, но и там ничему хорошему научиться нельзя было. Кроме горячего желания бороться с мухами и зловоньем нужны были ещё и специализированный транспорт и соответствующая техника, которой там не было.
Здешним порядком на гарбиче мы не только любовались, но и широко пользовались в своих “корыстных” целях. Там мы порой находили очень нужные нам вещи, которые не смогли увезти оттуда из-за отсутствия места в баулах и даже такие, о которых только знали по наслышке.
Всё это, конечно, можно было купить в магазинах и не нужно было бы позориться, подбирая старьё с гарбича. По американским меркам многое из того, что здесь выбрасывалось на свалку, совсем недорого стоило, но, когда после оплаты стоимости жилья, электроэнергии, газа и телефона, от нашего месячного пособия оставалось меньше ста долларов, у нас и мысли не было о каких-нибудь покупках,
кроме продуктов питания (продовольственных талонов мы получали мало и их явно не хватало).
Не скажу, что не стеснялись копаться в гарбиче. Ещё как было стыдно и мы этим в дневное время никогда не занимались. Днём мы только присматривались к вынесенным на свалку вещам, прогуливаясь по тротуарам вдоль частных домов. Только поздно вечером, когда улицы становились пустынными, мы направлялись на сбор присмотренных ранее вещей. Нередко случалось так, что к нашему приходу их кто- нибудь уже успевал подобрать и, из-за своей робости и стеснительности, мы лишались нужных нам предметов, но были и удачные походы. В первые же месяцы жизни в Снайдере наша кухня пополнилась микроволновой печью, тостерами, электрическим чайником и другими бытовыми приборами, а в гостиной и
