Пять поэм

Обращение во время целования земли

Традиционное продолжение обращения к Бишкину, содержащее советы и наставления, просьбу внимательно прочесть поэму и благосклонно принять ее и т. д.

Начало повествования

Вернувшись в Рум, Искендер забывает о пирах и веселье, он теперь стремится лишь овладеть мудростью. Он собирает и изучает греческие и иранские книги, велит перевести иранские книги на греческий язык.

На этой основе он составляет книгу — «Мироведение». В почете стали теперь в его царстве лишь мудрецы. Кроме занятий наукой, Искендер иного молится. Правит он справедливо, уничтожив в стране даже следы насилия. Его придворные делятся на шесть разрядов: воины, чародеи, ораторы, мудрецы, старцы- отшельники и пророки. В трудных случаях эти группы должны были помогать одна другой (как, например, ранее отшельник помог воинам взять крепость в Дербенте). Искендер всегда пытался решить любое дело золотом, потом, в случае неудачи, прибегал к военной силе и так далее, вплоть до помощи пророков. Глава кончается притчей, иллюстрирующей мысль о том, что тайны следует строго хранить.

О том, почему Искендера называют «двурогим»

Низами приводит несколько легендарных объяснений появления этого прозвища (ср. сноска 348). Среди них — известная античная легенда о царе Мидасе — Ослиные Уши, брадобрее и тростинке, выдавшей тайну. Кончается глава мыслью: нет такого тайного, которое не стало бы со временем явным.

Сказание об Искендере и мудром пастухе

Приходи, о певец, и зарею, как встарь,
Так захме роговым ты по струнам ударь,

Чтоб ручьи зажурчали, чтоб наши печали
Стали сном и к мечтаниям душу умчали.

* * *

Так промолвил прекрасный сказитель былой,
Не имеющий равных за древнею мглой:

В румском поясе царь и в венце из Китая
Был на троне. Сияла заря золотая,

Но нахмурился царь, наложил он печать
На улыбку свою, ей велев замолчать.

Обладал он Луной[448], с солнцем блещущим схожей,
Но она в огневице сгорала на ложе.

Уж мирских не ждала она сладостных чар.
К безнадежности вел ее тягостный жар.

И душа Искендера была уж готова
Истомиться от этого бедствия злого.

И велел он, исполненный тягостных дум,
Чтоб явились все мудрые в царственный Рум.

Может статься, что ими отыщется мера
Исцелить и Луну, и тоску Искендера.

И наперсники власти, заслышавши зов,
Притекли под ее милосердия кров.

Сотворили врачи нужных зелий немало,
Все же тело Луны, изнывая, пылало.

Рдело красное яблочко, мучась, горя.
В мрачной горести хмурились брови царя.

Был он сердцем привязан к пери? луноликой,
Потому и томился в тревоге великой.

И, с престола сойдя, царь на кровлю взошел,
Будто кровля являла спокойствия дол.