Пять поэм

Ты согдийскую птицу заставь пробудиться.[473]

* * *

Ветра осени шумный послышался взмах.
Все пошло по-иному в увядших садах.

Пропадало роскошество каждого сада.
Каждой розы прекрасной погасла лампада.

По краям ручейков пожелтела трава.
Все упали плоды, вся опала листва.

На ветвях запылало то пламя, в котором
Вся сожглась пестрота, столь приятная взорам.

Бродит много дихкан, о базарах тужа,
Все замкнули калитки садов сторожа.

В водоемы Хосроев текущие воды
Уж застыли от холода злой непогоды.

Без воды и плодов нет отрады в садах.
Глина старых оград рассыпается в прах.

Где же кравчий с вином? Где же сладость и ласки?
Все мертво, в мертвый сад зверь войдет без опаски.

Смолк пернатых язык. И, вонзаясь в стопы
Быстроногих ветров, обнажились шипы.

Где же те, что в саду отдыхали, бывало?
Поклонявшихся розам в долинах не стало.

С солнца Золото стер непостижный терпуг,
Стали воды в ручьях как недвижный терпуг.

Нет красавиц в садах; их спугнули морозы.
Соловьи улетели, осыпались розы.

Заклеймили шипы каждый розовый куст.
Где и песни и чанг? Сад безмолвен и пуст.

И завяло — увы! — в эти дни листопада
Древо дивное — гордость подлунного сада.

Искендер-кипарис был здоровья лишен,
Щедро тратил здоровье в скитальчествах он.

Стужа в мире, и грудь Повелителя — в стуже.
Мир он ведал, и все ж вновь он влекся к нему же.

Ослабел полновластья приманчивый зов,
И к нему невнимательный стал нездоров.

Долго птица над миром царила, но крылья
Обломились! Подняться? Напрасны усилья!

Где тюльпаны ланит? Стройный тополя стан?
В когти сокола злого попался фазан.

Войсковые врачи, — а порой и вельможа,—
Днем и ночью сидели у царского ложа.

Берегли светоч мощного царства они,
Составляли в тревоге лекарства они,

В стуке сердца и в колбах разгадку искали.
Но уж звали недужного темные дали.

И в назначенном снадобье будет ли прок,
Коль пришел расставанья назначенный срок?

Вновь пытали врачи все целебные травы,