Пять поэм

Мы ждем — и сердце в нас разбито на две части;
Взор не сводить с дорог — великое несчастье.

Невзгода каждая терзает нашу грудь,
Невзгоды худшей нет — безлюдным видеть путь.

Коль в горести, о друг, ты смотришь на дорогу,—
Со счастьем дни твои идти не могут в ногу.

И вот Шапур вошел — Парвиз его позвал,—
И поцелуями он прах разрисовал.[174]

И, стан расправивши, стоял он недвижимо,
С покорностью, что нам в рабах вседневно зрима.

И, на художника склонив приветный взор,
Хосров сказал: «Друзья, покиньте мой шатер».

Шапура он спросил про горы и про реки,
Про все, на что Шапур в скитаньях поднял веки.

С молитвы начал речь разумный человек:
«Пусть шаха без конца счастливый длится век!

Войскам его всегда лететь победной тучей.
С его чела не пасть венцу благополучии.

Его желаниям — удаче быть вождем.
Пусть дни его твердят: «Мы лишь удачи ждем».

Все бывшее с рабом, в пути его упорном,
Является ковром — большим, хитроузорным.

Но если говорить получен мной приказ,
Приказ я выполню; послушай мой рассказ».

С начала до конца рассказывал он мерно
О непомерном всем, о всем, что беспримерно.

О том, что скрылся он, как птица, от очей;
Что появился он, как между скал ручей;

Что он у всех ручьев был в предрассветной рани;
Что смастерил луну, уподобясь Муканне;[175]

Что к лику одному — другой припал с алчбой;[176]
Что бурю поднял он умелой ворожбой;

Что сердцу Сладостной, как враг, нанес он рану
И к шахскому ее направил Туркестану.[177]

Когда его рассказ цветка весны достиг,
Невольный вырвался у властелина крик.

«Мне повтори, Шапур, — вскричал он в ярой страсти, —
Как сделалась луна твоей покорна власти?»

И геометр сказал: «Я был хитер, и рок
Счастливый твой пошел моим уловкам впрок.

Был в лавке лучника твой мастер стрел умелый[178]
И выбрал нужный лук, давно имея стрелы.

Едва сыскав Ширин, не напрягая сил,
Серебряный кумир уже я уносил.

Уста Ширин ни к чьим устам не приникали.
Лишь в зеркале — в хмелю — свои уста ласкали.

И рук не обвила вкруг человека. Ночь
Своих кудрей не вить лишь было ей невмочь.

Так тонок стан ее, как самый тонкий волос,
Как имя Сладостной, сладки уста и голос.