Поэмы

Кто ищет только внешней красоты,
Томим тоской душевной пустоты,

В нем огонек и брезжит, может быть, —
Но на свече булат не размягчить.

В нем горя нет. Но так он лгать привык,
Что — как от горя — рвет свой воротник.

Его дела и видимость — обман;
Лицом он — ангел, а душой — шайтан.

Он — светоч верности; но посмотри —
Какую мерзость он таит внутри.

Он у любимой требует всего,
Дабы алчба насытилась его.

Великой жертвы требуя, он рад
Дождю им не заслуженных наград.

Святую плоть — благоуханней роз —
Он восхваляет — искренне, до слез.

Его письмо — украшен и цветист,
Но полон подлой ложью каждый лист.

Как фонаря волшебного стекло,
Он чист; а за стеклом — обман и зло.

Когда б подобный лжевлюбленный мог
Мне встретиться — его б я вживе сжег!

Нет, истинно влюбленный — лишь такой,
Кто чист очами, речью и душой,

Сгорающий в огне сверх бытия
И, все познав, отрекшийся от «я».

Он боль скрывает, но поблекший лик
Лишь слезы омывают, как арык.

Он исхудал, как нитка, он больной;
Суставы, как узлы, на нитке той.

Он на плечах костлявых сто скорбей
Влачит — вьюков верблюжьих тяжелей.

Как в слове «дард» согнулась буква «даль»,[18]
Согбенный болью, он плетется вдаль;

И язв не счесть на теле у него,
Как звезд не счесть у неба самого.

Его порывистый горящий вздох
Рождает в небесах переполох.

Оборванные — в тысяче заплат —
Его рубаха и его халат.

Он однолюб и славы чужд земной,
Душой стремится он к любви одной.

Он, сердцем чужд навек иных забот,
Речений праздных не произнесет.

И, в изумленье, созерцает он
Одну, чьим взглядом дух его пронзен.

Взгляни: то не слеза — рубин горит
На желтизне его худых ланит.

Куда б ни глянул — вдаль иль в высоту,—