Забродов, как только милицейская машина исчезла из поля зрения, вывернул руль и тормознул. «Волга» развернулась практически на месте и тут же поехала в обратную сторону, но уже не так быстро. Солнце светило милиционерам в глаза, поэтому цвета «Волги» они толком не различили — то ли темно- синяя, то ли темно-зеленая, то ли вообще черная. Им и в голову не могло прийти, что тот, кто от них только что убегал, теперь неторопливо едет навстречу. Да и невозможно было, по их мнению, развернуться за одну секунду на узком съезде, где и двум машинам разъехаться тесно.
Инструктор законопослушно принял вправо и остановился. С любопытством проводил взглядом милицейскую машину.
«Ребята, вам ничего не остается, как ехать на холм, потому что меня вы уже упустили».
Забродов, особо не торопясь, доехал до авторынка. Бросил «Волгу» у стоянки такси и отыскал Феликса. Тот стоял, прислонившись к передним дугам джипа «чероки», и смотрел туда, где на холме зеленела березовая роща. Сквозь стволы слегка просматривалась ярко-зеленая «нива».
— Тебя ищут? — с тревогой спросил Феликс.
— Кто?
— Милиция, — указал на взбирающуюся на косогор милицейскую машину Феликс.
— С чего ты взял?
— Я же видел, как «Волга» от них ушла. Только ты такие финты выделывать можешь.
— Спасибо за комплимент.
Мужчины переговаривались шепотом, не глядя друг на друга. Стороннему наблюдателю могло показаться, что они просто смотрят вдаль.
— Чего ты там натворил?
— Героина на пятнадцать штук по ветру распылил. Представляешь, какие они стали злые?
— За это и убить могут.
— Что они и пытались сделать.
— Я им не завидую.
— Ты же знаешь, я привык отвечать ударом на удар.
— Все живы остались?
— Стыдно сказать, но это так.
— Илларион, с огнем играешь. Наркотиками в одиночку не торгуют, это всегда цепь, которая ведет на самый верх. Обозлишь против себя кого не следует.
— Я не хочу, чтобы мерзавцы меня любили, я хочу, чтобы они меня ненавидели. Вот что я у них нашел, — и Забродов протянул Феликсу удостоверения ветеранов афганской войны.
Тот покрутил их, посмотрел.
— Настоящие. Они тебе точно героин предлагали?
— Вне всякого сомнения, чистый. Можно сказать, стопроцентный, — Илларион посмотрел на свою руку.
На запястье еще белел порошок, словно он выпачкался в муку. — Смотри.
Феликс взял немного порошка на палец, приложил к языку.
— Продукт афганский. Эти подонки, — он щелкнул ногтем по обложке удостоверения, — даже не винтики, они пыль. Простые солдаты не в состоянии наладить коридор, по которому наркотики идут из Афганистана в Москву. Этим занимаются генералы.
— Ты знаешь кто?
— Не знаю, и знать не желаю. Еще во время войны они наладили переброску наркотиков, теперь же многие из их афганских друзей промышляют наркотой. Смотри, Илларион, чтобы тебя не зацепили.
— Лучше ты смотри, все-таки меня они возле тебя видели.
— Это мои проблемы, которые я тоже привык решать сам.
— Я пойду, — сказал Забродов, протягивая ладонь.
— Что ж, дела.
— Счастливо продать машину.
— Лучше пожелай мне, чтобы ко мне такие типы, как тот, больше не подходили. Потому что один раз я выдержал, но, посмотрев на тебя, и самому захотелось справедливости.
— Каждому свое, — подмигнул Забродов. Милиционеры тем временем пытались понять, что же произошло в березовой роще. Ясно, что ни один из торговцев наркотиками помогать им в этом не хотел, Наркоторговцев уже распихали в машины, пакет лежал в ящичке милицейского автомобиля, а сержант все еще допытывался у задержанных, кто стрелял.
— Был один козел, — мрачно отвечал Ваня, — с пушкой и уехал.
Пистолет отыскался случайно. Лейтенант отбежал к березе помочиться и чуть не наступил на затерявшийся в траве пистолет. Теперь было что присоединить к пакету с белым порошком.
— Посмотрим, чьи на нем отпечатки пальцев окажутся, — мстительно пообещал лейтенант.
Глава 4
Забродов разминулся с милицейской машиной и ярко-зеленой «нивой» на шоссе. Даже если бы кто- нибудь из наркоторговцев узнал его в лицо, вряд ли стал бы кричать: «Остановите машину, вот он!».
— Счастливо добраться до тюрьмы, — пробормотал Илларион и постарался забыть о том, что случилось.
Он понимал, что по большому счету только сорвал злость на пешках. Хотя и они ради наживы готовы гробить людей. Добраться до тех, кто покровительствовал им, кто возил наркотики килограммами, Забродов не мог и не хотел, справедливо считая, что долг свой государству отдал сполна. Продажные же генералы найдутся всегда, они как зараза. Бороться с ними, конечно, можно, а искоренить нельзя.
«Молодец все-таки Феликс!» — Илларион прислушивался к звуку двигателя, к тому, как машина держит скорость.
Ни одна панель, ни одна деталька не отзывались вибрацией или дребезжанием, словно автомобиль был вырезан из цельного куска.
«Зря я на него сегодня наехал. Его теперешняя жизнь не позволяет действовать абсолютно свободно. Это я ни от кого не завишу, нет у меня ни семьи, ни детей, ни даже любимой работы. Есть только жизнь. Не совсем правильно рассуждаю, — усмехнулся Забродов, — теперь у меня есть и своя собака. Кличка Полковник может показаться кому-то обидной, но главное, пес на нее отзывается».
Забродов остался доволен машиной, убедившись, что лучшего мастера, чем Феликс, не отыскал бы ни за какие деньги. При всей своей независимости Илларион привязывался к старым вещам, с которыми в его жизни были связаны воспоминания, и «лэндровер» был одной из них.
— Теперь отдохнешь, — прошептал Забродов, поворачивая во двор и умудряясь при этом похлопать рукой по приборной панели — так, как хлопают верного коня.
«То-то пес обрадуется, с самого утра один сидит!» — подумал Илларион, распахивая дверцу.
Но не успел он даже поставить ногу на асфальт, как к нему подбежала соседка, которую он знал лишь в лицо. За руку женщину держала маленькая девочка. Для Забродова, не имевшего своих детей, все чужие были на одно лицо.
— Добрый вечер, — старательно и внятно проговорила трехлетняя девчушка, прежде чем ее мать успела обратиться к Забродову.
Чувствовалось, девочке с трудом далась эта фраза и она ужасно горда тем, что сумела выговорить сложные для себя буквы «р» и «ч».
— Извините, пожалуйста, — тараторила женщина, — я даже ваше имя и отчество забыла…
— Илларион меня зовут, — напомнил Забродов и краем глаза заметил большой чемодан и сумку, стоящие на крыльце подъезда.
— Тут такое дело… я никогда никого не прошу, всегда сама… — сбивчиво объясняла женщина.
— Я понимаю, что вы спешите на вокзал или в аэропорт, а такси не приехало, — улыбнулся Илларион.
