транспортом на шоссе, ведущее к Шереметьевскому аэропорту. Девицы занимали свои места, принимали подобающие позы, замирали, как суслики, провожая глазами со свистом проносящиеся автомобили, следовавшие из аэропорта в город. Сам Яша располагался неподалеку. Поднимал капот, включал аварийную сигнализацию и выставлял знак аварийной остановки.
Милиция и сотрудники московской ГИБДД Яшу знали. Иногда стреляли у него сигареты, преимущественно пачками. Дешевых сигарет гаишники никогда не брали, словно брезговали, да Яша никогда и не предлагал. В машине у него всегда лежали начатые блоки «LM», «Мальборо» и «Кента». Сигареты он давал в зависимости от должности и звания просившего угостить. Иерархия здесь существовала четкая.
— Ну, курицы, поторапливайтесь!
Девушки начали суетиться и уже через четверть часа они, как индейцы перед выходом на тропу войны, заканчивали боевую раскраску. Косметику накладывали густо, чтобы хорошо читалась при плохом освещении. У каждой из девиц в сумочке лежали презервативы, это Яша проверял лично, на слово не верил.
— Быстрее, а то клиент уйдет!
— Никуда они не денутся, — сказала Галя, поправляя челку, — мы на этом отрезки самые…
— Были бы вы самые, клиенты были бы постоянные. А так только с таксистов и частников пробавляетесь.
— Тоже хорошие люди.
— Хорошие — те, кто хорошо платят, а все остальное — сброд.
Одна из девиц подумала, но не сказала: «Значит, ты тоже, Яша, сброд, платишь негусто, забираешь все до копейки».
Но тут же в мыслях одернула себя. В отличие от других сутенеров, а она имела горький опыт, Яша лишнего не забирал, лишь то, о чем было договорено, верх девчонки оставляли себе. Сумела выторговать больше, значит, твои, а не сумела — сиди на мели.
— Пошли, — Яша поднялся. Девчонки двинулись за ним. — Вы бы хоть в квартире убирали.
— Зачем? Мы же здесь только спим да едим, никого сюда не водим.
За этим Яша Клещ тоже следил неукоснительно. Запрет был строжайший, даже родственники не могли проведать девчонок. Яша боялся соседей, которые могли настучать, куда следует, и он мог лишиться площадей. И снова возникли бы проблемы поиска квартиры неподалеку от шоссе, договаривайся, встречайся, трать время, а работа будет стоять.
Девчонки собрались внизу, возле машины, немного похожие на экзотических птичек, так ярко они были накрашены и разодеты — дешево и сердито, — как говаривали они сами. Все трое забрались на заднее сиденье, Яша сел за руль и выехал со двора.
— Квартиру закрыли?
— Закрыли, закрыли, — в один голос залепетали девицы.
Через двадцать минут Яша уже был на рабочем месте. Дул холодный ветер, девицы морщились, ворчали проклятия, поглядывая на небо, на быстро летящие облака. Яша припарковал машину на том же месте, где и всегда.
Не успели девушки занять исходные позиции, как остановилась милицейская машина.
— Здорово живешь, Клещ! Везешь прошмандовок на работу?
— Да, вот, привез, — ответил Яша, посмотрел на погоны, оценил звание, вытащил из блока пачку «Мальборо». Но тут же подумал и вытащил еще одну. Подошел к машине гаишников. — Вы что, сегодня здесь дежурите?
— Нет, — сказал гаишник, — но закурить у тебя не найдется?
— Как же, всегда найдется.
Яша дал каждому из гаишников по пачке. Те даже не стали их распечатывать, попрятали в карманы. Посмотрели на девиц:
— Что-то новеньких телок у тебя, Яша, давно не появляется.
— Где же их взять? Если кого найдете, приводите, я трудоустрою.
— В оба смотреть будем, — пошутил лейтенант, — как бесхозную на дороге найдем, обязательно привезем прямо к тебе, Яша. Только ты нам приготовь сотку.
— Нет, мы так не договаривались.
— А если товар стоящий?
— Если вы мне стоящую добудете, я вам по двести каждому кину.
Гаишники принялись нагло ржать, глядя прямо на сутенера.
— Кстати, мужики, — Яша приблизился к открытой дверце гаишной машины, отгадайте загадку?
— Валяй.
— Чем х., от жизни отличается?
Гаишники переглянулись, затем один потер висок:
— Ну, и чем же? — спросил он у сутенера.
— Жизнь жестче, чем х… Гаишники опять заржали.
— Тебе, наверное, прошмандовки анекдот рассказали, а, Яша?
— Нет, не они, приятель рассказал.
— Он голубой, что ли?
— Нет, не голубой, он самый что ни на есть нормальный — майор ГИБДД.
— Панкратов, что ли?
— Ага, — сказал Яша.
— Этот может. Еще тот фрукт. — Гаишники завели машину. — Успехов тебе, Яша.
Девчонки помахали гаишникам так, словно те были им, по меньшей мере, близкими друзьями.
— Я вон ту, Галю, как-то пользовал, — сказал сержант лейтенанту.
— Ну, и как?
— Да никак, полегчало, давление снял, и все. Я вообще, честно говоря, тех мужиков, которые за это еще бабки платят, абсолютно не понимаю.
— Ты не понимаешь? Знаешь почему? Потому что сам бабой бесплатно пользуешься, а когда бесплатно, тогда и кайфа никакого.
Гаишники смеялись, поглядывая на машины, мчащиеся к Москве. Они выбирали объект. И вскоре заметили, серебристая «тойота» пронеслась рядом с их машиной.
— Сто двадцать прет, — сказал лейтенант сержанту. Сержант хмыкнул, осклабился. Лейтенант взял в руку рацию и, нажав кнопку, забурчал:
— Эй, Петров, слышишь? Серебристая «тойота», тормозни ее, мы сейчас подъедем. Ты меня понял?
— Так точно, понял, торможу!
— Вот и все, двадцать баксов в кармане, — откладывая рацию в сторону. Быстрые и легкие деньги. Дорога — как река, — философски заметил лейтенант, забросил удочку и вытаскивай рыбину.
— Всю ночь нам мотаться туда-сюда по этой реке, как рыбнадзору.
— Это ты другим рассказывай про рыбнадзор, мы с тобой — браконьеры, усмехнулся лейтенант и тут же увидал черный джип «мерседес», мчащийся по встречной полосе. Даже с большого расстояния было понятно, что водитель нещадно превышает скорость.
— В аэропорт спешит, — на губах сержанта появилась хищная улыбка. — С тех, кто в аэропорт едет, можно и стольник срубить. Главное — тормознуть и время потянуть. На самолет люди опаздывают, готовы откупиться любой ценой. Ну что! Стопорнем?
— Не успеем. Пока остановимся, разделительную перебежим, махнем, а он уже вон где будет. Курочка — она по зернышку клюет и сыта бывает. Наша верная двадцатка нас ждет, поедем, срубим ее. Дураков на шоссе хватает, всех не переловишь.
Сержант с тоской во взгляде проводил глазами уносящийся к аэропорту джип.
— Этот под сто пятьдесят валит.
— Такую машину и тормозить опасно, может, депутат какой, наглости у него не меряно. А может, министра какого встречать едет. Опасно тормозить, нарваться можно. Номер не рассмотрел?
