кисейная рубашка!
— Что со мной?! — закричала Вера Николаевна, глядя на молочно-белую нежную кожу, без малейших признаков старения или целлюлита. — Это не моя грудь! Что происходит?! Вы что, пересадили мою голову какой-то пятнадцатилетней проститутке? Вы за это ответите! Я не давала своего согласия на этот антигуманный опыт! Я дойду до европейского суда по правам человека! Так вот зачем весь этот маскарад! Чтобы на суде я не смогла узнать ваших лиц!
— Тихо!! — Гурдан дала мадам Савиной легкую пощечину. — Успокоиться! Слушать меня!
Вера Николаевна вспыхнула от обиды, но инстинкт самосохранения не дал ей продолжить истерику. Она закрыла грудь руками и подтянула к животу ноги. После чего отвернулась в другую сторону, приняв позу оскорбленной добродетели. Потом мадам Савина обернулась, но только для того, чтобы послать Гурдан яростный взгляд, говорящий: «Вы ответите за свои преступления против меня перед Богом!».
— Н-да… Тяжелый случай… — вздохнула Гурдан и начала свой рассказ. — Ну что же. Вера Николаевна', раз уж судьба свела нас вместе, ради исправления вашей кармы, постараемся уяснить некоторые правила.
Правило первое: слушать меня внимательно.
Правило второе: выполнять все мои указания. Правило третье…
— А вы, позвольте узнать, кто такая? — язвительно прервала рассказчицу мадам Савина. — И на каком основании так со мной говорите?
— На том основании, что я Ариадна Парисовна Эйфор-Коровина, потомственная целительница кармы, обреченная торчать тут вместе с вами до тех пор, пока вы не соизволите исправить роковую ошибку этой жизни!
— Что за бред! — презрительно поморщилась Вера Николаевна. — Да вы просто сумасшедшая! Я сразу подумала, что у вас не все дома, как только вы начали с письмом разговаривать!
— Слушайте, дамочка, — Ариадна Парисовна начала звереть, — я сейчас встану и уйду отсюда. Рано или поздно мне удастся найти способ возвращения в нашу прекрасную техногенную эру, а вот вы навсегда застрянете в этом вертепе, где вас ожидает участь сначала проститутки, потом поломойки в грязной таверне, а затем голодная смерть в придорожной канаве! Если, конечно, какой-нибудь аристократ, ради своей забавы, не прикончит вас раньше! Так что в ваших же интересах выслушать то, что я скажу и очень внимательно!
Вера Николаевна наморщила лоб. Последнее, что она помнила, это огромная открытая книга, из которой бьет ослепительный свет. Эта книга летела прямо на них!
Затем все исчезло… Очнулась же мадам Савина в объятиях жуткого клоуна.
— Все равно я не верю во все это, — покачала она головой, но уже не столь категорично.
— Верить не обязательно, главное делать все как я говорю, резюмировала госпожа Эйфор- Коровина. — Слушай меня. Сейчас 1746 год, ты находишься в теле своей предыдущей реинкарнации, пятнадцатилетней Франсуазы де Пуатье. Мы во дворце графа Стенвиля, хотя он предпочитает, чтобы его называли герцогом Шуазелем.
— Так графа или герцога? Вы как-нибудь определитесь уж, — насмешливо фыркнула Вера Николаевна, всем своим видом показывая, что по-прежнему не верит ни единому слову Ариадны Парисовны.
— Формально он пока граф, в нашей терминологии он и, о, герцога Шуазеля, так понятно? — госпожа Эйфор-Коровина решила, что она выполнит все, что от нее требуется, а действия этой мадам Савиной ее не касаются. Останется в этом кошмарном восемнадцатом веке, и останется! Ей же хуже!
— Прекрасно, значит, вы думаете, что я поверю, будто бы сейчас на самом деле 1746 год, и что этот раскрашенный болван граф, или там герцог… Нет уж! Я вам сама расскажу, как обстоят дела на самом деле! Я уже взрослая женщина и вы не думайте, что вам удастся так просто меня обмануть! Вы, и ваши сообщники, похитили меня, чтобы снимать в своей грязной порнографии! Накачивать наркотиками и использовать как сексуальную рабыню! Я все знаю о ваших методах…
— Интересно, откуда… — пробормотала Ариадна Парисовна.
— Ага! Вы сознались! Я была права! — Вера Николаевна ударила кулаками по постели.
— По-моему, у вас пунктик насчет порнографии, — заметила потомственная ведьма, — обсессивный…
— Что вы хотите сказать? Что я помешана на порнографии? Что больше ни о чем не могу думать? Что порнография занимает все мои мысли и чувства? Это вы хотите сказать? Да?! — мадам Савина подалась вперед и приблизила свое лицо вплотную к Ариадне Парисовне.
— Заметьте, все это сказано не мной, — потомственная ведьма встала и начала медленно отходить к двери. — По-моему, произошла какая-то ошибка…
Ариадна Парисовна почувствовала сильнейшую досаду. Неужели Алистер Кроули мог допустить возникновение какой-нибудь путаницы? «Она же явно не в себе!», — подумала ведьма и пристально взглянула на Веру Николаевну, которая подошла к зеркалу, висящему на стене, и начала кричать в него: «Я знаю, что вы там! Эти преступления не сойдут вам с рук! Я добьюсь вашего ареста! Вас будут судить за похищение и насилие!».
— Госпожа Гурдан, — дверь приоткрылась и в щелку просунулся нос лакея. — Там мать юной графини де Пуатье. Она приехала за дочерью, чтобы отвезти ее к портному.
— Скажите ей, что мы заняты!
«Только визита мамаши сейчас и не хватает!» — Ариадна Парисовна нервно захрустела костяшками пальцев.
— Это невозможно, она настаивает! Кроме того, его светлость уже сказали мадам графине, что ее дочь уже освободилась и может ехать. Сегодня мадмуазель графиня должна пройти окончательную примерку платья, в котором ее представят королю!
— Хорошо, она сейчас будет готова, — бросила госпожа Эйфор-Коровина лакею.
— Слушаюсь, госпожа Гурдан, — поклонился тот и затворил дверь.
— Послушайте, — Ариадна Парисовна обратилась к Вере Николаевне, прекратите орать на зеркало. Оно в раме, можете заглянуть за него и увидите, что там глухая стена!
— Здесь везде натыканы камеры! Я читала о таком! Называется «лайв видео»! Сюда будут приходить мужчины, чтобы заняться со мной сексом, а вы будете транслировать это по кабельному телевидению! — в очередной раз догадалась обо всем мадам Савина.
— Размечтались… — буркнула Ариадна Парисовна. — Хватит валять дурака. Приехала ваша мать…
Упоминание о маме, неожиданно, произвело на Веру Николаевну страшное впечатление. Она заметалась из стороны в сторону, буквально пытаясь кусать собственные локти.
— О, Боже! Нельзя чтобы она застала меня в таком виде! Господи! Вы должны задержать ее! Скажите, что меня у вас нет!
Боже, вы хотя бы понимаете, что дискредитировали меня на всю оставшуюся жизнь! Я умоляю, скажите ей, что она ошиблась, что у нее неверная информация, что меня здесь нет, и никогда не было!! Я умоляю вас! Я сделаю все, что вы мне скажете, только не пускайте ее сюда! Ее зовут Зинаида Михайловна! Пожалуйста!
Мадам Савина рухнула на колени и поползла к Ариадне Парисовне с молитвенно сложенными руками. При этом Вера Николаевна подмяла под себя кисейный подол и легкая ткань моментально треснула. Лишившись и этого хлипкого одеяния, мадам Савина покраснела как украинский борщ и бросилась под одеяло, натянув его до самого подбородка.
— Сделаете все? — приподняла брови Ариадна Парисовна.
— Все! — страдальчески выкрикнула Вера Николаевна. — Ради душевного спокойствия моей мамы я готова вытерпеть что угодно! Если она только увидит меня здесь и в таком… таком виде Она ведь никогда не поверит, что ничего не было! У нее случится сердечный приступ! Вы не знаете мою мать!
— Хоть я ее и не знаю, но то, что она не войдет в эту дверь, гарантирую, — потомственная ведьма потерла переносицу. — Бояться нечего.
Госпожа Эйфор-Коровина решила, что без шоковой терапии, в случае мадам Савиной, не обойтись.
