Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

участвовали в Берлинской операции». Тогда Добрынин Александр Максимович, командир первой эскадрильи — человек душевный, очень уважаемый человек всеми летчиками полка — взял у фотографов фотоаппарат с кассетами. И вот поехали мы в Берлин. Город посмотрели, рейхс­таг. Сфотографировались на фоне рейхстага с левой стороны от входа. Потом подошли к рейхстагу, распи­сались, кто дотянулся. Там все было расписано. Кто где сумел, прилепил свою роспись. А потом мы залезли на крышу рейхстага и там еще сфотографировались. Три негатива с тех пор сохранились. Я ведь очень увлекался фотографией, и Александр Максимович это знал. Я был с ним в хороших отношениях, хотя и не в приятельских, конечно. Он все-таки постарше меня, командир к тому же. Так вот когда он выезжал из полка, то вручил мне эти негативы.

Список документально зафиксированных воздушных побед Б.А. Шугаева в составе 66-го иап, на самолете «аэрокобра»

31.12.43    Ме-109    сев. -зап. аэродром Орлова Могила

31.12.43    Ме-109    сев. аэродром Орлова Могила

12.01.44    Ю-87    Зап. Тархан

22.01.44    Ме-109  Сев. Андреевка

26.01.44    Ме-109  коса Тузла

09.03.45    ФВ-190  зап. коса Фриш Нерунг

Всего сбитых самолетов — 6 лично;

боевых вылетов — 152;

воздушных боев — около 50.

Источники:

1)  ЦАМО РФ, ф. 66 иап, оп. 199755, д. 15 «Журнал боевых дейст­вий» (за 1943 г.);

2)  ЦАМО РФ, ф. 329 иад, оп. 1, д. 14 «Журнал учета сбитых самоле­тов противника» (за 1944—1945 гг.).

Заправка самолета Бориса Шугаева

Борис Шугаев в авиамодельном кружке со своей первой фюзеляжной моделью, пролетевшей 120 метров. Ревда, 1936 г.

Летчики 66-го ИАП. Слева направо: Сергей Семенов, Иван Борченко, Иван Засыпкин, Михаил Андрианов, Николай Афанасьев, Алексей Латышев, Алексей Глоба, Николай Цуприков

Летчики 66-го ИАП у разбитого Ю-87. Слева направо: Иван Литвинов, Борис Шугаев, Иван Борченко, Виктор Бойченко

Летчики 66-го ИАП в Берлине. Май 1945 г. Борис Шугаев стоит со шпагой

Борис Шугаев и Иван Борченко, Польша, 1944 г.

Экипаж Бориса Шугаева. Слева направо: моторист Орлов, механик Калинин, Борис Шугаев, механик по вооружению Чук

Мовшевич Юрий Моисеевич

Я родился в Ростове-на-Дону. До 8 лет жил в Ново­черкасске, где мой отец учился в Донском политехни­ческом институте. В 1930 году он его окончил и был на­правлен в Московскую область, Серпуховской район, на фабрику «Пролетарий». В рабочем поселке Проле­тарский я окончил десятилетку, вступил в комсомол и в 1939 году был призван в армию.

Наш 102-й стрелковый полк располагался в Раве-Русской. Мы строили оборонительные сооружения ук-репрайона. За 4 дня до начала войны я был направлен в 14-ю военно-авиационную школу первоначального обу­чения летчиков (ВАШПОЛ), располагавшуюся в Орше. Где-то 30 июня, когда немцы подходили к Орше, учили­ще эвакуировали в Горький, а оттуда одна эскадрилья перелетела в Богородск, а штаб школы и вторая эскад­рилья — в Павлово-на-Оке. Здесь мы начали летать на У-2, и, с налетом порядка тридцати часов, я окончил эту школу. 1 января 1942 года нас. 120 человек выпускни­ков, направили в Качинскую школу, располагавшуюся в селе Красный Кут. Собралось там несколько сот кур­сантов, а самолетов нет, бензина нет. Весну и начало лета я проходил через день в столовую дежурным по кухне. Сутки дежурил, сутки отсыпался, потом опять.

Когда немцы подошли к Сталинграду, из курсантов организовали стрелковый батальон. Меня почему- то поставили старшиной роты, хотя там были ребята стар­ше по званию. Я был старшиной роты дня два, а потом меня забрали в штаб батальона, и я стал писарем.

К счастью, на фронте справились без нас, а мы стали числиться резервом ВВС Красной Армии. Вот так до мая или июня 1943 года мы были в резерве. Занима­лись хрен знает чем. Помню, к нам приходили предсе­датели колхозов и просили у нашего начальства лоша­дей: «У нас нет лошадей». — «Ну тогда пару курсантов». Надоела такая жизнь мне вусмерть. Поэтому, когда по­требовалась в 3-ю ВАШПОЛ 30 человек, я сам себя вписал в этот список.

Эта ВАШПОЛ располагалась в городе Ибреси в Чу­вашии. Там нас начали учить полетам на УТ-2. В это время отменили институт комиссаров, а поскольку их высвободилось много, их стали отправлять в школы учиться военным специальностям. К нам тоже пришла такая группа. Нас, курсантов, в сторону, а их стали учить. К этому времени я уже вылетел самостоятельно первым в своей группе, и, чтобы меня потом не прово­зить снова, меня включили в группу слушателей, состо­явшую из бывших политработников. Где-то в ноябре мы закончили летать на УТ-2 (около тридцати часов), и нас опять направили в Качинскую школу. Я туда прие­хал уже не как курсант, а как слушатель. И нас там ста­ли интенсивно учить на УТИ-4, а затем на Як-1.

—   Как вам кабина «яка»?

—   После УТИ-4 с его тесной, маленькой кабиной, когда сел на «як», мне показалось, что сижу на бревне, а кругом простор. Кабина большая, да и оснащена она была лучше.

— Управление двигателем, шагом винта во вре­мя полета отвлекало от пилотирования?

— Все это было отработано до автоматизма и вы­полнялось на слух. Причем рева двигателя как будто