Светлана оторвала большой кусок бересты.
— Спасибо тебе, береза!
Разжечь костер! Да, это не так просто — разжечь костер тому, кто умеет зажигать только примус или керосинку. Костер-то, пожалуй, еще и не захочет гореть!
Но костер загорелся. Светлана заботливо очистила канавку, окружавшую костер, — она помнила, как вчера начала дымиться и тлеть трава. Костер хорошо разгорелся. И Светлана этому так обрадовалась, что принялась плясать около него, прихлопывая в ладоши:
Ну, уж если она разожгла костер, то, может, и чай вскипятить сумеет?
Светлана сняла с жердочки туфли, сушившиеся всю ночь над огнем. Но это уже были не туфли, а какие-то жесткие, скорченные уродцы — слишком жарко им было около огня. Кое-как размяв, Светлана надела их, взяла брошенный Сережей котелок и пошла вниз, к бочажку.
«А вдруг там какие звери?» — подумалось ей.
Но то, что очень страшным казалось ночью, сейчас выглядело совсем иначе. Солнце светило так ярко, листва так свежо зеленела, бурундуки перекликались так весело!
Гремя котелком и напевая, Светлана спустилась в каменистый распадок. Голубой бочажок светился среди камней. Цветущая розовая таволга заглядывала в прозрачную воду.
— Как хорошо! — прошептала Светлана. — Ну как хорошо в тайге! А говорят — страшно. Чего страшного?
Зачерпнув воды и прихватив с собой веточку пушистой таволги, Светлана благополучно выбралась наверх. Тут все было по-прежнему: костер горел, Антон спал.
— Ладно, спи, телятина! — проворчала Светлана. — Без тебя управлюсь!
С большим трудом она подвесила над огнем котелок. Чуть-чуть обожглась, немножко подпалила платье, но все-таки котелок висел над огнем и в нем плавали листья и кусочки стебля лимонника. И Светлана снова заплясала, прихлопывая в ладоши:
Кто в тайге костер разжег? Это я сама! Кто повесил котелок? Это я сама!
А быстрые мысли уже рисовали, как она приедет домой, как будет рассказывать всем — и маме, и папе, и всем ребятам в классе, — какая она таежница.
«Пока лимонник варится, посмотрю, что у меня тут…»
Светлана развязала фартук и развернула его. Раскрыла папку для растений. Куча листьев и скомканных цветов, большой оранжевый трут, кусочек нежно-серой коры бархатного дерева, ветка чозении — красивой раскидистой ивы, маньчжурский орех в толстой зеленой оболочке… Все очень интересные и нужные вещи. Только вот листья и цветы совсем смялись… Может, расправить их? Или выкинуть? Светлана уже много цветов бросила по дороге. Эти тоже придется бросить. Но ветку чозении, и бархатную кору, и этот оранжевый плюшевый, необыкновенной красоты трут — ни за что! Это она обязательно повезет во Владивосток!
Светлана собрала свои богатства и снова завязала в фартук. Узелок получился легкий, но большой — уж очень этот трут занимал много места. А зато когда она принесет его в школу, вот как все удивятся и залюбуются им!
Вода еще не успела закипеть, как из кустов показались, один за другим, Толя, Катя и Сережа. Они шли, раздвигая высокую, по грудь, траву.
— Не догнали? — Светлана покачала головой. — Я так и вижу. А я костер разожгла, чай грею, ага!
— Не вскипел еще? — спросил Толя, сразу садясь к костру.
— Почти догнали, почти! — горячо говорила Катя. — А он взял да перебежал через речку! Раз в воду — и все! И ходит по той стороне. Просто смеется над нами! И не дается и не убегает!
— Упал я из-за него, — проворчал Сережа, — штанину разорвал…
— Такая противная скотина! — сердито сказал Толя. — Убегать — так убегал бы совсем, голову бы не морочил! А то — и в распадок, и на сопку, и вокруг сопки! Даже во рту все засохло, как гонялись за ним!
— А там, в распадке, камни — во! — подхватила Катя. — С камня на камень за ним скользим, падаем… Смех! Толька три раза упал…
— А ты сколько? — прервал ее Толя.
— А я и счет потеряла! Упаду — вскочу, опять упаду! Ох, и погонял же он нас!
— Да, кабы Сергей аркан отдал — поймали бы, — сказал Толя.
— В другой раз отдам, — ответил Сережа. — Чай вроде кипит?
Тут проснулся Антон.
— Кипит? — спросил он, протирая глаза. — Давайте… эта… чай пить.
— Ага! Чай пить! — накинулась на него Светлана. — Как костер разжигать, так он спит!
Позавтракали остатками вчерашнего хлеба и пирога.
У Антона из сумки выудили еще булочку. Он отдал ее нехотя и сказал, что больше у него ничего нет.
— А как же дальше? — Светлана затревожилась. — А обедать-то что будем?
— Э! До обеда далеко, — махнула рукой Катя.
— Обедать мы домой придем, — сказал Толя.
— Раз Тольян сказал, значит, так и будет, — успокоился Антон. — Правда, давай, Тольян… как его… к дому.
— А если бы Сережа не промазал, — сказала Катя, снова вспомнив об олене, — если поймали бы… то куда повели бы? Мы же и сами куда идти не знаем!
— Ты не знаешь, а Тольян знает, — возразил Антон. — Вот и эта… и его повели бы!..
А у Толи было неспокойно на душе. Он сказал, что к обеду придут домой, однако совсем не знал, как он выведет ребят из тайги. Послушаться Сергея, идти по реке? А что тогда скажут ребята? Скажут, что Сергей лучше знает тайгу, что Сергей вернее соображает… Ну уж нет! Толя сказал, что выведет ребят из тайги, и он выведет!
Только вот куда идти?
Но, приглядевшись к окружающим сопкам, Толя вдруг начал что-то припоминать. А ведь, кажется, они с отцом здесь были… Вот эту базальтовую вершину и на ней три искривленных дубка он видел, определенно видел!
И вдруг вспомнил. Да! Они с отцом проходили здесь. Мимо голой вершины, мимо трех дубков. Отец еще ему заметку показал — стрелку, высеченную на скале. Подойдут поближе — он найдет эту стрелку. А там где-то и тропка прямо на лесозавод. Эх, почему он тогда не поглядел как следует, откуда начинается эта тропа?..
Ну, ничего. Где-то здесь… Теперь он знает, куда идти.
Ребята уже собрались в путь. Сережа и Антон тщательно затаптывали костер.
— Получше затаптывайте, ребята, — сказал Толя. — А то можем тайгу запалить. И — за мной, ребята!
— Ну, что я говорил, а? — закричал Антон. — Тольяну тут все эти… тропы известны. На лесозавод!
— Ты тут ходил? — спросила Катя у Толи.
— Значит, ходил, если тропу знает, — возразила ей Светлана.
— А я бы пошел по реке, — сказал Сережа.
— Ну и ступай один! — ответил Толя.
