доспехи Нового Рыцаря, оставленные им в Мёртвом ущелье. «Ладно, это потом…» — подумал он и сказал Багряку:
— Потом, — и вложил меч в ножны. — Сначала осмотримся.
Багряк послушно поднялся.
Ведя его в поводу, Новый Рыцарь обошёл догорающий дворец. На хозяйственном дворе пылали ещё две постройки, в том числе кухня. И нигде ни души. Лишь электрический свет драконьего огня пробивался из полуподвального окна Алхимика.
У крепостной стены Аристарх обнаружил еще одного человека. Это был давешний часовой. Он по- прежнему спал в обнимку со своей алебардой — теперь уже вечным сном. Листок пергамента с надписью «Смерть поддраконникам!» был наколот на острое навершие его шапки.
И были следы на песке — мимо трупа, к воротам из парка. Много следов. Тяжёлые сапоги королевской охраны. Острые каблучки фрейлин. Чьи-то большие босые разбитые ступни. И маленький полузатоптанный след детской ноги. Или девичьей.
Новый Рыцарь закрылся правой ладонью от высокого уже солнца и посмотрел на восток, где возвышалась скала Чёрного Замка. Белые столбики дыма подпирали там чистое небо, но не это было самое интересное. Над дорогой, перед последним её видимым отсюда поворотом (к Мёртвому ущелью) клубилась пыль, и, вглядевшись, он различил три блестящие точки. Пыль вздымалась за ними. Всадники достигли поворота, но не свернули, а поскакали дальше, к Живому ущелью. Или ещё дальше, к пустыне, прочь из охваченного огнём и враждой королевства.
— Догоним? — спросил Аристарх, и Багряк заржал радостно и призывно, с готовностью подгибая передние ноги. — Нет, не догоним, — сказал Аристарх. Разве что налегке. — И стал решительно отвязывать притороченные к седлу доспехи. Под ними обнаружился аккуратно свёрнутый алый атласный плащ. Золочёная пряжка была на месте, прочно пришитая крупными мужскими стежками.
Он был в седле и застёгивал на груди пряжку плаща, когда хлопнула позади дверь и отчаянный голос Алхимика прохрипел: — Подождите!
Аристарх оглянулся.
Пятясь, Мудрец выволакивал что-то длинное и тяжёлое из своего подвала, и, когда выволок, Новый Рыцарь увидел, что это был громадный двуручный меч — тускло-жёлтый, с зеленоватыми извилистыми разводами.
— Это ещё не окончательное решение, хрипел Чародей, с натугой волоча меч по песку и спотыкаясь о разбросанные доспехи. — Это ещё далеко не булат, но обычную сталь он уже разрубит. Мне бы ещё недельку, но кто же мог знать… Возьмите, рыцарь, я не смогу поднять его!
Аристарх, улыбнувшись, нагнулся, подхватил меч и вознёс его над головой.
— Красивая штучка! — сказал он, любуясь бликами солнца на золотом двуостром полотнище. — И стоит, наверное, бешеных денег, а?
— Отдайте! — сердито сказал Мудрец. — Отдайте немедленно! Я-то думал, что вы собираетесь…
— А я-то думал, что ты полагаешь Дракона мёртвым, — перебил его Аристарх, вынул из ножен свой меч и бросил его на дорогу, а золотой вложил в ножны. — Не кипятись, Чародей, я пошутил. Я верну тебе этот меч, когда кончу дело. Или передам с кем-нибудь.
— Мне он не нужен, — смущённо проговорил Мудрец.
— Он никому не нужен, — возразил Аристарх. — Я взял его, чтобы доказать это. Прощай, Звездочёт. Нагадай мне удачу на звёздах!
Он догнал их в пустыне и зарубил двоих. Он их окликнул: «Остановитесь!» — а они развернули коней и молча напали. Их было трое, они были в стальных доспехах и при стальных мечах против его золотого, они напали одновременно и неожиданно, и двоих он зарубил. Он хотел их обезоружить, в крайнем случае убить Серого, но ему не дали времени выбрать — и Чёрного, как самого сильного противника, пришлось зарубить, а Белый был до того неловок, что сам налетел грудью на золотой клинок. Два скакуна, потеряв седоков, налегке унеслись обратно, даже не повздыхав над трупами хозяев. Это противоречило общепринятым представлениям о рыцарских конях, но не насторожило его. Ему было некогда: третий заставил-таки его повозиться.
Они притомили коней, ноги которых по самые бабки вязли в горячем песке, и, чтобы не подвергать исход боя случайностям, они спешились. Сивый ускакал вслед за белым и вороным, а Багряк терпеливо ждал в отдалении, роняя пену с боков.
Они кружились друг напротив друга, разбрасывая песок и вспарывая воздух мечами. Серый оказался отменным бойцом и хотел убить, а Новому Рыцарю надо было лишь обезоружить его, образумить и, может быть, найти в нём союзника. Двух потенциальных союзников он уже потерял и не мог позволить себе потерять третьего.
— Остановись! — просил он, парируя очередной удар. — Я не прошу тебя сдаваться: остановись и хотя бы выслушай!
— Дьявол! — тонким от напряжения и ненависти голосом выкрикнул Серый. — В огне не горишь?.. — спросил он, задыхаясь. — Сдохни!
Аристарх поднырнул под удар, отбросив оружие и вытянув руки вперёд, а когда меч просвистел над ним, увлекая за собой Серого, он ухватил его за ногу и дёрнул.
— Уймись, — проговорил он, сидя верхом на груди Серого и вжимая его запястья в песок. Серый подёргался, понял, что руки ему не освободить, и лягнул Аристарха железным коленом в спину.
— Дурак, ваше благородие. — сказал Аристарх. — Мне же больно.
— Величество!.. — надломившимся голосом поправил Серый и всхлипнул.
Королеву и старшего офицера стражи они похоронили в пустыне, в двадцати шагах от места схватки. Её Величество улыбалась, когда Король пригоршнями сыпал горячий песок на окровавленную белую кирасу. Он так и не решился опустить её веки и всё пытался улыбнуться в ответ её мёртвой улыбке.
Рыцарь Зари не мешал ему, хотя, наверное, надо было спешить. Солнце уже багровело, склоняясь к закату. На обратном пути оно будет бить им в глаза, но это не так уж страшно. Главное — успеть к Мёртвому ущелью до восхода луны… Он уже завершил свою часть работы: возложил на пологий песчаный холмик разрубленный чёрный шлем с чёрными перьями и вогнал глубоко в песок тяжёлый двуручный меч Чёрного рыцаря. Офицер королевской стражи должен быт счастлив: он до конца выполнил свой долг, он погиб, защищая своих повелителей, и был удостоен чести быть погребённым рядом с Её Величеством. Правда, хоронил его его же убийца и убийца его Королевы — но сие от офицера уже не зависело и не должно было его огорчать.
А Её Величество улыбалась, и можно было подумать, что она тоже счастлива.
Новый Рыцарь стоял в почтительном отдалении, зяб, угрюмо кутался в свой алый атласный плащ и смотрел, как улыбается мёртвая Королева. Холмик песка на её груди медленно рос, песок накрывал её подбородок, губы (теперь она улыбалась только глазами), струился и путался в её пышных распущенных волосах…
— Помогите мне, — тусклым голосом произнёс Король, когда улыбки не стало, и поднялся с колен.
Аристарх помог.
— Куда теперь? — спросил Король, последний раз поправив белые перья шлема на холмике, чуть более высоком, чем над офицером стражи.
— Мстить, Ваше Величество, — сказал Аристарх. — Вы позволите мне сесть на круп Багряка за вашей спиной? Так мы доберёмся быстрее, чем если я буду идти пешком.
— Я ваш пленник, — сказал Король. — Приказывайте.
— Полноте, Ваше Величество, — возразил рыцарь. Это я ваш должник, и долг мой, увы, неоплатен. — Он подозвал Багряка, придержал его, пока Король забирался в седло, и сам уселся сзади на круп. — Трогайте, Ваше Величество, — сказал он.
До края пустыни было миль пять, до заката оставалось чуть более получаса, луна взойдёт часа через два после полуночи. Времени было достаточно.
— Трон я Вам верну, — говорил Аристарх, держась за заднюю луку седла и покачиваясь в такт мягкой рыси Багряка. — Принцессу, надеюсь, тоже. Если она жива… Она жива?
