Ленин и его семья (Ульяновы)

случаях он действовал самостоятельно, не желая подчиняться распоряжениям, в некоторых случаях он са­ мовольно изменял распоряжения земства, в нескольких случаях Соломон дозволял себе вскрывать конверты, ад­ресованные на имя волостного правления, и прочитывать содержимые в них распоряжения, в присутствии кресть­ян осуждать их.

Влияние его на крестьян проявлялось во многом, так, например: по его подстрекательству в разгаре ост­рой нужды крестьяне Петропавловской волости собрались на сельский сход и постановили учредить в селе библи­отеку с читальней, книги для которой Соломон обещал сам доставить, таким же путем в том же селе сельский сход постановил закрыть все винные лавки, что по су­ществующим законоположениям местная власть не могла утвердить, так как в селе этом бывают установленные торжки и базары.

Проживая в селе Петропавловском, Соломон изредка посещал местного священника Молчанова и бывшего во­лостного писаря Александра Дыхня; в более близких от­ношениях находился с секретарем уездной земской упра­вы Федоровым и девицею Екатериной Матвеевной Самуйленко, прибывшею одновременно с ним из С.-Петер­бурга и также открывшей столовую на частные пожерт­вования в селе Макарьевском; к последней часто наез­жал. Как Соломон, так и Самуйленко вели обширную переписку с С.- Петербургом.

В конце июля месяца Соломон выбыл из этого села в село Каргопольское, куда был назначен уездным земством на санитарный пункт для предупреждения заноса холеры из Тобольской губернии и в случаях появления ее подания медицинской помощи, с вознаграждением 100 рублей в месяц. Деятельность его на этом пункте была бе­зупречной.

В первых числах сентября того же года он выбыл из уезда в С.-Петербург. 14 февраля 1893 года упоминае­мый Соломон вновь прибыл в Шадринский уезд и посе­лился в той же Петропавловской волости, где крестьяне сельским приговором нарезали ему 10 десятин земли на десятилетний срок, на земле этой он обязался на собст­венные средства устроить лесную дачу и по истечении срока безвозмездно передать ее во владение тех кресть­ян, которые будут работать по устроению ее; крестьянам, производившим тут работы, Соломон платил за ра­бочий день мужчинам 15, а женщинам 10 и детям 5 копеек и выдавал горячую пищу. В течение лета он действительно обсадил эту дачу деревьями и произвел ирригационные работы для ее водоснабжения.

Одновременно с этим занятием он имел открытую столовую, в которой ежедневно получали от 60 до 100 человек горячую пищу и хлеб, оказывал медицин­скую помощь заболевшим и устраивал рабочие артели по системе, выработанной секретарем уездной земской управы Федоровым, выдавая таковым в натуре лошадей, орудия и семена. Так же как и в 1891 году, он нахо­дился в постоянном общении с крестьянами и снабжал их книгами; таким поведением и здесь приобрел наиме­нование «благодетеля, кормильца».

За время пребывания его в Шадринском уезде на его имя разновременно высылались из С.- Петербурга значительные денежные суммы, с точностью исчислить которые не представлялось возможности, но, во всяком случае, им получено не менее 5—8 тысяч рублей; от каких именно лиц высылались деньги, не выяснено. В одном из разговоров он указывал на своего богатого дя­дю — члена Государственного совета, по фамилии так­же Соломон; приблизительно исчисляя производившиеся им расходы, оказывается, что полученную сумму он не мог израсходовать, потому и является подозрение, что он эксплуатирует доверчивых людей. И в 1893 году он пользовался у крестьян неограниченным доверием. С прибытием его в том же году в Шадринский уезд рас­пространился слух, что по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению, ввиду бывших неурожайных годов, податей собираться не будет; так, в одном из волостных правлений крестья­нин, вызванный для внушения о необходимости взноса податей, высказался: «Зачем же платить, приезжий ба­рин сказывал, что ЦАРЬ не велел податей собирать».

Распространение этого слуха следует отнести к Соломо­ну, так как в то время приезжей молодежи в уезде кроме него не было, однако ж это осталось недоказан­ным. Вслед за тем в среде крестьян возникает сомнение в правильном исчислении и взимании сборщиками пода­тей. Соломон по этому поводу приезжал даже в город Пермь и об этом докладывал даже управляющему Ка­зенной палаты, который разрешил ему навести справку в подлежащем делопроизводстве. Однажды Соломон явился в волостное правление и затребовал для проверки книги с раскладкой податей и сборов, взимаемых с крестьян, но требование его писарем удовлетворено не было.

Под влиянием его крестьяне Петропавловской воло­сти избрали председательницей волостного благотвори­тельного комитета дочь псаломщика девицу Александру Анциферову — женщину дурного поведения и находив­шуюся с ним в любовной связи, последствием которой она забеременела; Анциферова для сокрытия болезни своей выехала в С. Петербург.

Проживая в 1893 году в Песковской волости, Соло­мон поддерживал самые тесные и близкие отношения с девицами Марией и Елизаветой Федоровыми, состоящи­ми под негласным надзором. Они также заведовали в этом году столовыми, открытыми на частные пожертво­вания, и действовали в народе совершенно солидарно с Соломоном. Они весьма часто съезжались и проводили вместе иногда целые сутки.

С окончанием летних работ Соломон переселился в город Шадринск. Здесь проживал совместно с девицей Марией Федоровой на одной квартире и имел самые близкие отношения со всеми негласно поднадзорными, проживающими в этом городе, избегая всех иных лиц местного общества. По наблюдению всех благомыслящих лиц, Соломон является личностью подозрительной, край­не ловко достигающей своей цели и лавирующей между народом и наблюдавшей за ним местной властью. Геор­гий Соломон выехал в 1893 году из Шадринского уезда. Он уехал 8 сентября вместе с Марией Федоровой через Челябинск в С. Петербург.

На донесении этом имеется резолюция господина ви­це-директора департамента действительного статского со­ветника Семякина: «При личном объяснении с господи­ном директором Соломон дал вполне удовлетворительные объяснения и заявил, что в Пермскую губернию больше не собирается». Ввиду сего господин директор изволил приказать переписку эту считать оконченной.

5 января 1894 года за № 150 с.-петербургский градо­начальник представил на усмотрение департамента за­прос начальника Терской области о политической благо­надежности Георгия Соломона, ввиду приглашения его на должность корректора «Терских ведомостей». На оз­наченный запрос последовал 29 января 1894 года за № 612 отзыв департамента начальнику Терской области о неимении препятствий к допущению Соломона на указанную выше должность, но вместе с тем за № 613 на­чальнику Терского областного жандармского управления было предложено установить за Соломоном секретное наблюдение. В Терскую область Соломон не отправился, а остался на жительство в С.-Петербурге.

28 января 1894 года за № 1116 с.-петербургский гра­доначальник донес, что Георгий Соломон вступил в брак с негласноподнадзорной бывшей слушательницей учили­ща лекарских помощниц и фельдшериц Марией Никола­евной Федоровой.

27 сентября 1894 года за № 2845 тобольский губер­натор обратился в департамент полиции с запросом о политической благонадежности Георгия Соломона, ввиду возбужденного названным лицом ходатайства об опреде­лении его на службу в Тобольскую губернию. На запро­се этом имеется резолюция бывшего вице-директора, ны­не директора департамента, действительного статского советника Зволянского: «Не зная объяснений, данных Соломоном по поводу своей деятельности в Пермской губернии, затрудняюсь высказаться окончательно по его ходатайству, но именно в Тобольскую губернию полагал бы более осторожным его не пускать». На днях опять была переписка по поводу лиц, принятых тобольским губернатором, которые, видимо, над собой никакой вла­сти не признают. Вследствие изложенного, сообщая то­больскому губернатору краткие сведения о предыдущей деятельности Соломона, департамент в отзыве от 8 но­ября 1894 года за № 7934 указал, что назначение про­сителя на должность, сопряженную с непосредственным соприкосновением с народом, представляется нежелатель­ным.

1 ноября 1894 года за № 14539 с.-петербургский гра­доначальник сообщил: «Ввиду полученных агентурным путем сведений, что во время печальной процессии пере­везения в С.-Петербургский Петропавловский собор тела почившего в Бозе Императора АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВИЧА будут разбрасываться листовки возмутительно­го содержания и что агитаторами этого дела состоят сту­денты Лесного института Александр Ахенбах, Анатолий Лавров, Яков Ленинский, окончивший курс в С.-Петер­ бургском университете Яков Ставровский и бывший сту­дент того же университета Георгий Соломон, в ночь на 1 ноября были произведены у названных выше лиц обы­ски, по коим ничего преступного не обнаружено, вследст­вие чего все поименные лица оставлены на свободе».