сказал: Пусти мя, взыде бо заря. Что это означает? То, что Христос борется и сражается с теми, которые, подобно находящимся во мраке и ночи, имеют в уме и сердце мрак неведения, но когда в их умах занимается заря и свет истинного богопознания начинает сиять в них, подобно дню, тогда Христос оканчивает борьбу. Ибо Он вооружается против тех, которые имеют, подобно находящимся во тьме и мраке, темное и мрачное сердце, а не тех, которые ходят во свете и имеют духовную зарю. Итак, человек, прими духовную зарю, да воссияет тебе свет истины. Перестань бороться со Христом. Не знающий над собой победы всегда побеждает. Единородное Слово Божие хотя и сделалось человеком, но не перестало по естеству быть и Богом. Измениться Он никак не может. Итак, по Отце Он есть Слово, а по Матери — человек по плоти. Един есть Бог Отец, из Которого все, и един Господь Иисус Христос, через Которого все, и един Дух Святой, в Котором все. Тому слава во веки веков. Аминь.
Беседа, сказанная въ Ефесе, предъ темъ, какъ онъ взятъ былъ комитомъ и заключенъ подъ стражу
Блаженный пророкъ Давидъ надеющихся на Господа называетъ неустрашимыми, говоря: мужайтеся, и да крепится сердце ваше, вcu уповающіи на Господа (Псал. 30, 5). Ибо какъ растенія въ садахъ, орошаемыя обильными потоками воды, укрепляются, зеленеютъ и достигаютъ великой высоты, такъ и душа человека, утешеніями Святаго Духа, возрастаетъ въ благочестіи, утверждается въ вере и пріобретаетъ несокрушимое терпеніе, которому удивляется блаженный Павелъ преимущественно предъ всеми другими добродетелями, говоря: не точію же, но и хвалимся въ скорбехъ, ведяще, яко скорбь терпеніе соделоваетъ, терпеніе же искуство, искуство же упованіе, упованіе же не посрамитъ (Рим. 5, 3). Итакъ терпеніе есть источникъ всякаго блага, путь къ достиженію славы и укрепленіе надежды жизни вечной. А какимъ образомъ оно пріобретается, этому научаетъ насъ Писаніе, которое говоритъ: чадо, аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушеніе, управи сердце твое, и потерпи (Сир. 2, 1–2). Но, можетъ быть, скажетъ кто нибудь: нетъ ли другаго пути къ достиженію жизни, и нельзя ли безъ труда пріобрести блага? Никакъ нельзя. Но почему же? Потому, что и весьма многіе святые подвержены напастямъ и повсюду преследуетъ ихъ жестокая вражда. Посему то и самъ Спаситель говорилъ: въ міре скорбни будете: но дерзайте, яко Азъ победихъ міръ (Іоан. 16, 33). Итакъ, какъ отвсюду многія напасти возстаютъ на святыхъ, то необходимо мужественно противостоять искушеніямъ и помнить всегда слова ученика (Христова): блаженъ мужъ, иже претерпитъ искушеніе, зане искусенъ бывъ, пріиметъ венецъ жизни, егоже обеща Богъ любящимъ Его (Іак. 1, 12). Но я хочу привести нечто и изъ древнихъ примеровъ, чтобы вы узнали цель духовнаго мужества. Вавилонскіе тиранны и люди, управлявшіе въ этомъ народе царствомъ, всегда некоторымъ образомъ склонные къ жестокости, высокомерію и гордости, вышли изъ пределовъ, назначенныхъ для человеческой природы, и захотели присвоить себе честь, подобающую одному Богу. Нечестивый Навуходоносоръ воздвигъ золотую статую и при звуке музыкальныхъ инструментовъ заставлялъ поклоняться ей все подвластные ему народы. Они же, привыкшіе служить тварямъ более, нежели творцу Богу, со всею готовностію поверглись предъ нею и изменили славу нетленнаго Бога въ подобіе образа тленна человека (Рим. 1, 23). Потомъ вавилоняне привели и еврейскихъ отроковъ Ананію, Азарія и Мисаила, приказывая имъ поклониться золотой статуе и сей славный и боголюбезный народъ побуждая къ томуже нечестію, въ какое впали они сами, къ поклоненію золотой статуе; но нисколько не успели въ этомъ. Побежденные ихъ благочестіемъ, они подвергли ихъ огненному мученію, а виною ихъ была твердость въ вере, постоянство въ благочестіи, отверженіе человекослуженія и то, что они не хотели признать того, что оскорбляло божественное существо. Но когда они были ввержены въ огненную пещь, тогда явилось великое действіе неизреченной силы. Ибо сила стихіи изменилась въ то, что противно ея природе, огонь повиновался воле Творца, и пламя превратилось въ прохладную росу. Когда юноши заметили присутствіе небесной помощи, то воспели въ огненной пещи, и божественными песнями укротили силу пламени. Эта пещь была образомъ Церкви, которая имеетъ воспевающихъ не только людей, но и ангеловъ. Подивившись добродетели этихъ мужей, похваливъ терпеніе ихъ и благочестіе, посмотримъ теперь на то, въ какихь обстоятельствахъ мы находимся. Они жили при варварахъ тираннахъ, а мы подъ скиптромъ благочестивой имперіи, имея благочестивейшихъ правителей надъ всеми делами; почему же намъ уступать врагамъ? Если они и возжгутъ пещь козней и возбудятъ злобный пламень, внося къ намъ человекослуженіе, то мы имеемъ Бога на небесахъ и Ему покланяемся. Ибо Онъ, Богъ по существу, сделался подобныыъ намъ, не отлагая своего божества, но почтивъ природу человеческую: Онъ можетъ избавить насъ. Подражая вере благочестивейшихъ императоровъ и полагаясь на ихъ великую кротость, мы не будемъ сносить нечестія противниковъ, и исповедуемъ, что Еммануилъ есть Богъ по существу. Исповедуя же и утверждая это, мы получимъ великое воздаяніе, о которомъ говоритъ намъ самъ Христосъ: всякъ, иже исповесть Мя предъ человеки, исповемъ его и Азъ предъ Отцемъ Моимъ, Иже на небесехъ. А иже отвержется Мене предъ человеки, отвергуся его и Азъ предъ Отцемъ Моимъ, Иже на небесехъ (Матф. 10, 32–33). А исповедуетъ Христа тотъ, кто называетъ Его истиннымъ Богомъ и обличаетъ не верующихъ; и отвергается Христа опять тотъ, кто не признаетъ Его истиннымъ Богомъ и преследуетъ исповедующихъ это. Итакъ ихъ отвергаетъ, а насъ признаетъ своими Спаситель всехъ, чрезъ котораго и съ которымъ принадлежитъ Богу Отцу со Святымъ Духомъ слава и держава во веки. Аминь.
Защитительная речь к императору Феодосию
Благочестивейшему, боголюбивейшему и христолюбивому императору нашему Феодосию, всегда победоносному, Августу, Кирилл о Господе спасения (желает).
Божественное и бессмертное Естество, Которое над всем владычествует, Которое живет во свете неприступном и восседает на престоле высоком и Ему одному приличном, Которому предстоят начала, господства, власти и святые серафимы, пред Которым, как говорит Священное Писание, страшатся и трепещут все твари, — это естество, столь преславное и достойное крайнего удивления, имеет и снисхождение, равное величию Его превосходного и неизреченного могущества. В противном случае сотворенная природа не могла бы сносить Его великой и неизреченной силы и власти. Поэтому блаженный пророк Давид, вознося к Богу молитвы за себя и всех других, живущих на земле, говорит: Помяни, Господи, яко персть есмы (Пс.102:1); и опять: Аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит (Пс.129:3)? Поэтому же и блаженный Иов, искушаемый диаволом, удрученный жесточайшими и несносными бедствиями, восклицал к Богу: Почто неси сотворил беззаконию моему забвения, и очищения греха моего (Иов.7:21)? Запечатлел ми еси беззакония в мешце, назнаменал же еси, аще что неволею преступих (14:17). Но здесь, я думаю, тотчас скажет кто–нибудь: зачем же, о великодушнейший из подвижников, упрекаешь Бога за то, что Он не являет своего милосердия? Когда ты согрешил, виновен ли Законодатель, что Он не забывает грехов? Нисколько. Он сказал: почему же милосердный по самой Своей природе и бесконечно превосходящей всех Своею славою не являет на мне Своего милосердия и Своей славы? Если бы было возможно для человеческого ума не падать при обстоятельствах всякого рода, в таком случае Судия строго и тщательно судил бы его, запечатлевал бы беззакония, как в мешке, отказывал бы в забвении грехов тем, которые бы согрешали и невольно. Но так как много согрешаем все мы и быть свободным от всякого проступка свойственно только Ему одному, то должны быть забываемы прегрешения слабым. Итак, возвышенным и великим свойственно иметь и снисходительность. И действительно, это незлобие, эта снисходительность принадлежат высочайшему Божественному естеству, а вслед и по примеру его и вашему величеству, христолюбивейшие императоры. Поистине вы — некоторый образ и подобие Небесного Царства; вам одним досталось в удел господствовать над всеми, сохранять и оберегать своих подданных страхом и кротостью и изливать на всю Вселенную славное и мирное благоденствие. Это–то и побудило меня успокоить ваше оскорбленное благочестие правдивым защищением. При этом я невольно опускаю то, что особенно было бы полезно для моей цели, боясь оскорбить всеми признаваемое право
