Наташка.
Я как раз рекламировала правильный образ жизни, благодаря которому можно избежать многих неприятностей.
— Олег, твоя жена всю жизнь была наемницей, или у нее есть другая профессия? — прервав мой речитатив, спросила она.
Прутков оживился и захлебнулся дифирамбами в адрес своей благоверной, наделенной исключительными математическими способностями. Благодаря им Ульяна мгновенно подсчитала материальное преимущество работы наемной помощницей по хозяйству перед беспросветным трудом учителя начальных классов. И сразу же оставила работу в школе. Она, в отличие от новой должности, не позволяла совмещать себя с подработкой.
Наташка поставила под сомнение моральную сторону дела. И тут выяснилось такое, о чем мы даже не подозревали. Оказывается, несмотря на хроническую загруженность, времени на фактическое обучение детей учителям катастрофически не хватает. Сплошная бумажная волокита, начиная с составления объемных годовых планов, предусматривающих ежедневную, но на перспективу, тематику занятий по каждому предмету и строго по количеству требуемых часов. Мудрено не свихнуться, прогнозируя перенос предстоящих праздничных и выходных дней на рабочие. Например, в первых числах сентября угадать, что темы уроков, намеченные на понедельник 30 апреля следует запланировать на субботу 28 апреля. Помимо этого верстаются планы нравственно-воспитательной работы с детьми, само собой, ежедневные конспекты уроков, которые должны строго соответствовать вышеупомянутым планам. Легко догадаться, если есть план, нужна по нему и отчетность. И начинается писанина с отчетами, анализами, диагностикой… Тонны бумаги! Спрашивается, кому нужна эта зачастую высосанная из пальца галиматья? Отвечается — верхам. Не зря же они зарплату получают.
Олег вошел в раж. Такое впечатление, что сам являлся несчастным рядовым педагогом. Как выяснилось, не случайно кипятился, работает в школе учителем музыки, а мыто решили, что он дает частные уроки. В школе, собственно, и познакомился с Ульяной. Не замечая нашего настороженного молчания, он со злостью жаловался на комиссионные проверки школ, по результатам которых расстаравшиеся на щедрый прием директор-самодур или директорша-самодурка зарабатывают авторитет, а со временем и почетные звания. Сплошная показуха. В его школе директорша ни единого дня не проработала учительницей, всю жизнь в РОНО, а затем в центральном окружном управлении образования. Зато может гордиться недавно присвоенным ей званием Заслуженного учителя. Все бы ничего, если бы она при этом не была заносчивой старой стервой.
— Ир, как вовремя мы выросли, — обрадовалась Наташка. — У нас были хорошие директора.
— А главное, нам с тобой хватило ума не приобрести профессию учителя, — добавила я. — В чем дело? Почему стоим?
— Так приехали же. К подъезду парковаться не буду. Фига себе, строеньице! Двадцать два этажа. Надеюсь, Мусалов не на последнем живет. Мама дорогая, а вдруг лифт сломается? Олег, ты в последний раз правильно назвал адрес?
— Правильно, — проскрипел Олег. — Просто мы приехали по адресу, который я ошибочно указал в первый раз. В этом доме у Мусалова трехкомнатная квартира, он собирался ее сдавать. Скорее всего, уже сдает. К нему вечно наезжает толпа родственников. Весной Мусаловы переехали в загородную резиденцию. У них коттедж. Мы поэтому и на машину потратились, своим ходом туда добраться проблематично.
Наташка взвилась как ошпаренная. Судя по ее обоюдоострому выступлению, у нее, идиотки, глаза хоть и красивые, но не на том месте, где им положено быть. Вовремя не разглядела, с кем связалась. Две болтливые особи — кретин и кретинка в процессе езды даже не удосужились смотреть по сторонам. Им все равно, куда их везут, и плевать на даром потраченный бензин.
Фонтан красноречия подруги иссяк на «дырявом кармане», из которого у нее по нашей вине сыпятся под хвост коту бензиновые деньги. У Олега сдали нервы, и он понес не менее жуткую чушь. Этаким ядовитым, совсем не музыкальным шипением. Развернувшись к подруге всем телом, я мудро молчала. Ну или не совсем мудро. Меня буквально заворожило выражение Наташкиного лица. Похоже, Олег распинался зря, она его не слышала. Втянув голову в плечи, подруга буравила взглядом что-то в пространстве, расположенном за моей спиной. Развернуться я не решилась, зрелище наверняка не из категории приятных. С такой перекошенной физиономией, как у Наташки, видению не радуются. По примеру подруги я тоже втянула голову в плечи. Закрыть глаза не решилась, вдруг сыграет отбой, а я прозеваю.
— Всем на пол! — рявкнула она.
Олег заткнулся и задумался над приказом. Мельком взглянув на него, я отметила, что ядовитое шипение до добра не доводит. В отличие от нас с Наташкой, он вытянул шею, голова покачивалась, как у кобры. Я, не задумываясь, едва не вывалилась из машины с намерением рухнуть прямо на заснеженный асфальт. «Пол»-то, он разный бывает. Наташкина твердая рука, ухватившая меня за шиворот, и отрывистое «Куд-да?!» заставили переиграть место залегания. Но прежде чем ткнуться ей в ноги, я все-таки обернулась…
Кэтьку с костылем можно было бы назвать главным украшением площадки подъезда. Одетая в знакомую нам шиншилловую шубу, она изящно и непринужденно опиралась на свой костыль. Вокруг нее вращался толстенький бочонок на ножках по фамилии Мусалов. Джигит никак не мог определить, с какой стороны приклеиться к Кэтьке, чтобы помочь ей по-королевски спуститься со скользких ступенек, прямо к поданной к подъезду иномарке с тонированными боковыми стеклами. Этот джигит и был тем аксессуаром, который портил «главное украшение». Недаром Кэтька пыталась от него увернуться. Кончилось тем, что Рустам поскользнулся и грохнулся на колени прямо под ноги нашей красавице.
— Все на пол… Кроме нас, — ахнула я, предчувствуя очередную Кэтькину травму, но, к счастью, Катерина устояла.
— Сногсшибательная женщина, — заметил Олег. — Только мех ее шубы какой-то невзрачный. Отсюда похож на кроличий, но сидит шуба замечательно. Интересно, кто она такая? Быстро же господин Мусалов переориентировался. Мне кажется, Анастасия Петровна ему больше не нужна.
— Коз-зел! — в сердцах заявила Наташка, сделав мобильником несколько снимков.
— Ты уверена? — потребовал подтверждения Олег. Наташка удостоила его снисходительным взглядом и фыркнула. Олег ударился в пояснения. — Когда-то у мамы была шуба из козлика. Клокастая такая. Дешевая, китайского производства, но в ней ей было теплее, чем в куртке. Облезла со временем.
— «Остались от козлика рожки да ножки», — подвела я печальный итог, глубоко расстраивавший меня с детских лет.
А тем временем джигит, отвергнув протянутый ему Кэтькой костыль помощи, на четвереньках отполз к лавочке, примыкавшей к наружной стене подъезда, и успешно встал на ноги. Не дожидаясь повторного дубля парного катания со ступенек, Катерина ловко закостыляла вниз. Правда, левое «шасси» так и не выпустила. Может, потому, что нога была в сером шерстяном носке?
Внимательно отслеживая процесс Кэтькиной безаварийной посадки на заднее сиденье «Субару», мы прозевали момент скоростного схода «лавины», именуемой джигитом Мусаловым, зато разгадали причину его слишком неустойчивого положения. Просто на нем сверкали лаком легкие ботинки на тонкой подошве — летний образец обуви.
— Во придурок! — ехидно заметила Наташка. — Впрочем, он прав. Если мужику больше сверкнуть нечем, лакированые ботинки — самое оно. Приковывая к себе внимание, отвлекают от недостатков морды лица и фигуры.
Кэтька, как нельзя вовремя, загрузилась в машину, только не успела полностью закрыть за собой дверцу. Это успешно сделал животом долбанувшийся об нее Мусалов. С огромным интересом мы отследили процесс его медленного перемещения к водительскому креслу, гадая, сколько раз он приложится к ледяному асфальту, если перестанет крепко обнимать свою «Субару». Не угадал никто. Осторожно переступая, джигит добрался до капота и продолжил на нем свой нелегкий путь к цели в положении полулежа, что его и спасло. Кэтька предусмотрительно распахнула ему переднюю дверь изнутри, на ней он благополучно и докатил до заданной точки.
Машина Мусалова рванула с места, словно застоявшийся в стойле призер жеребец.
— Меня не нервировать, едем следом за шубой, — оповестила нас Наташка, медленно трогаясь с места. — Будем держаться на безопасном расстоянии. Олег, звони бедной Насте, порадуешь благой вестью
