чем предполагал.
— Подумать только, а я его так невзлюбила! И считала убийцей! О Дункан Эли, сейчас я просто обожаю тебя!
Хмыкнув, она отхлебнула серебристый напиток. Майлз с любопытством поглядывал на жену.
— Повтори-ка, кем ты его считала?
— Сам знаешь. Все эти безумные истории, выдуманные мною, чтобы объяснить его милое расположение. Как я ошибалась!
— Но кого именно ты считала его жертвой? Пола уставилась на него.
— Его жену. Разве ты не помнишь? Я говорила тебе, что он, вероятно, выдрессировал собаку-убийцу. Или же это сделал Робин. Я уже рассказывала.
— Ах да, — нахмурился Майлз. — Настолько глупая мысль, что я совершенно о ней забыл., — Верно, глупая мысль… Подумай-ка, Майлз: мы можем положить деньги под три или четыре процента и, когда Эбби подрастет до колледжа, запросто оплатим его. Разве это не чудесно?
— Не обязательно вкладывать все деньги. Половины суммы хватит для Эбби. Думаю, остальное следует потратить на себя.
— И на что же?
— Ну, во-первых, купим тебе мойку для посуды, — улыбнулся Майлз.
— Не возражаю. Мойку! Наконец-то сбываются мечты!
— А во-вторых, как давно мы были с тобой в отпуске? В настоящем отпуске?
Глаза Полы радостно округлились.
— Майлз, мы в самом деле можем себе это позволить?
— Почему бы и нет? Мы его заслужили. Не очень долго, но, скажем, дней десять на Барбадосе…
— Нет, на Бермудах! Знаю, сейчас это не модно, но мне нравится и это недалеко. Плывем на Бермуды!
— Пусть Бермуды! Сможем ли мы оставить Эбби с Мэгги?
— А почему бы не взять ее с собой?
— И сорвать с занятий?
— Пожалуй, ты прав. Она останется с Мэгги… Бермуды! — снова просияла Пола. — Майлз, когда же мы отправимся?
— Как только придет чек.
— Это похоже на наш второй медовый месяц. Тропическое солнце, коралловые пляжи. Боже, как я этого хочу!
Майлз наполнил ее бокал. Она смотрела на пляшущие в вине веселые пузырьки и в голове у нее вдруг промелькнули кожаные корешки книг из библиотеки Дункана. «Саддуцизмус Триумфатус» Жозефа Глэнвиля — надпись на одной их них; «Де ля Демономаниа дес Сорсьерс» Жана Бодена на другой.
Медленно глотнув шампанское. Пола спросила:
— Майлз, тебе не кажется, что «нетрадиционная» религия Дункана как-то связана с сатанизмом? Казалось, он удивился.
— С чего это ты взяла?
— Знаешь, я увидела в его библиотеке пару книг и, похоже, они касались демонологии и теперь мне, вдруг, показалось, будто он имел какое-то отношение к оккультизму. В общем, если припомнить странный ритуал на похоронах…
— Да, он интересовался этим, но не думаю, что он это практиковал.
— Интересовался? Что ты имеешь в виду?
— Ну, у него это было чем-то вроде хобби. Он говорил, что собирает оккультные книги, но вообще-то, делает это шутки ради. Он никогда не относился к ним серьезно. Да и кто относится?
— Наверно, ты прав, — согласилась она, вновь пробуя шампанское. — Я не разбираюсь в таких вещах, но мне это кажется глупостями. И все же хотелось бы узнать конфессию Дункана..
Слегка улыбнувшись, Майлз поднял бокал.
— Судя по завещанию, он верует в меня.
— Слава Богу! — подтвердила Пола.
Глава 2
Вопреки сомнениям Полы, пролившийся над ними «золотой дождь» оказался реальностью и через три дня Майлз позвонил ей в «Бич Бам», чтобы сообщить о намечающейся днем доставке в дом рояля.
— Но как же они внесут его в дверь? Рояль настолько огромен..
— Они поднимут инструмент лебедкой и втянут внутрь через окно.
— Пожалуй, я приеду. Не попросить ли заодно вывезти наше пианино?
— Можно и попросить.
Пола повесила трубку и Мэгги спросила:
— Какой рояль?
Не доверяя удаче. Пола держала завещание Дункана в тайне от подруги. Теперь она рассказала о нем Мэгги. Компаньонка едва не задохнулась от изумления.
— Пятьдесят тысяч долларов?
— Разве это не чудо? — подтвердила Пола. — Плюс один из его концертных роялей и все его ноты — бесценные, как считает Майлз, с собственноручными пометками и примечаниями Дункана…
Мэгги облокотилась о прилавок.
— Почему же со мной не происходит ничего подобного? Дорогая, я очень за тебя рада… Нет, лгу: я просто позеленела от зависти, но все же…
— И если мы действительно получим деньги, то отправимся в отпуск на Бермуды.
— Будь добра, помолчи, иначе меня вытошнит. Не удивительно, что Майлз был с ним так любезен.
— Майлз не ублажал его, — нахмурилась Пола. — Это Дункан ублажал Майлза. Он всегда хотел сына и, осознав, что умирает, решил как бы усыновить Майлза.
— Я вовсе не хотела тебя обидеть…
— О, знаю. Послушай, тебе нравится наше пианино? Звучит оно ужасно, но твоим малышам может понравиться.
— Ну конечно. Сколько?
— Нисколько.
— Не глупи.
— Перестань. Возьми его, оно не стоит и пятерки. Набросив пальто, Пола направилась к дверям.
— Помни, теперь я наследница — Леди Баунтифул, раздающая подарки. Не заказать ли перевозку пианино к тебе на дом?
— Хорошо. Я позвоню привратнику. И — спасибо, Пола! От души поздравляю!
Пола послала ей воздушный поцелуй и торопливо выскочила на Бликер-стрит.
«Как весело быть богатой, — подумала она. — Богатство обладает явным преимуществом перед бедностью!»
Собравшаяся около дома порядочная толпа наблюдала за тем, как рабочие ловко поднимали «Стенвэй» на лебедке к окну третьего этажа. Огромный черный ящик медленно вращался на ремнях. Следившей за ним с тротуара Поле казалось, что он вот-вот рухнет, но перевозчики знали свое дело. Через час «Стенвэй» занял место в зале верхнего этажа, а пианино оказалось в фургоне. Грузчики согласились отвезти его на квартиру Мэгги за двадцать пять долларов, выплаченных им Майлзом.
— Да он занял всю комнату! — простонала Пола, глядя на установленный под световым люком рояль.
