— Вот уж не знаю, — глубоко вздохнула она, борясь с тошнотой от выкуренной сигареты.
— Ты не хочешь новую кухню?
— Конечно хочу. Но деньги…
— Подумай о том, сколько мы сэкономим на сигаретах.
— Не так уж и много.
— В конечном итоге достаточно. И сэкономленное на сигаретах я предполагаю вложить в качественную пищу.
— Тебе всегда нравилось то, что я готовила.
— Не в этом дело. Скорее в том, что ты страдаешь, находясь в этом жалком помещении. Необходимо наслаждаться жизнью, большую часть которой составляет кухня и ее производное.
Лицо Полы покраснело от сдержанного дыхания. Она выдохнула.
— Пожалуй, ты прав. Ведь жизнь дается лишь раз, да?
— Верно, — слегка улыбнулся он. — Живешь лишь раз…
Всю следующую неделю они плавали, катались на велосипедах, играли в гольф, танцевали, ныряли с аквалангами, занимались любовью и приобрели прекрасный загар. Пола никогда не отдыхала так замечательно и раньше не замечала подобной активности в муже. Но две вещи портили ей настроение. Первое — роман. Хотя она и не ожидала, что Майлз возьмется работать в отпуске, но ей уже казалось, что он совершенно потерял интерес к книге. Она не могла объяснить, откуда это предчувствие, но доверяла своему инстинкту. Майлз и раньше «выдыхался» на некоторых романах, о чем стыдился ей рассказывать. Зная, как много времени он потратил на эту работу, она боялась даже подумать, что он «выдохся» и сейчас.
Однажды во время игры в гольф в клубе Мид-Оушн она вскользь заметила:
— Ты все еще рассчитываешь закончить роман за четыре месяца?
Майлз следил за длинной пробежкой маклера-англичанина. Он повернулся и непонимающе уставился на нее.
— Роман? Ну да, пожалуй. Хочешь повести первой? Она оставила разговор, понимая, что мысли его витают далеко от работы. Управляясь с мячиком, она думала о том, что в последнее время голова у него забита множеством идей. Как раз это и беспокоило Полу во-вторых. Что-то изменилось в ее муже и подтверждением служили разные мелочи: повышенная сексуальность и энергичность в всем, чем он занимался. Раньше он был довольно инертен и мечтателен, теперь же постоянно находился в движении и явно наслаждался физической активностью.
Но было и нечто более важное: его мозг, казалось, внезапно закрылся для нее. Раньше они общались легко и быстро, а теперь почему-то такое общение прекратилось. Они разговаривали, но не общались.
«Он переключился на другой канал, — думала она, замахиваясь клюшкой и пытаясь сосредоточиться на мячике. — Это наилучшее объяснение тому, что происходит. У него не только резко ухудшилась память, но и произошло переключение менталитета. Или же он настолько изменился?»
Она ударила, непроизвольно зажмурясь. Мяч слегка прокатился вперед и замер перед ее левой ногой.
— Проклятье, я никогда не усвою эту дурацкую игру! Можно попробовать еще раз?
— Это обойдется в штрафной удар.
— Какая низость.
Она вновь установила мячик, вызывая недовольство стоящих позади игроков.
«Я знаю, что мои мысли безумны, но он в самом деле изменился. Возможно, лишь временно. Боже, как я надеюсь на это!»
Она размахнулась и ударила. Мяч взмыл в воздух, ушел вправо и, перелетев через валун, упал в океан.
— Ненавижу эту игру! — простонала Пола. «А вдруг что-то произошло с его мозгом? — подумалось ей. — Какая-то опухоль, умственное расстройство или неведомая страшная болезнь?.. Нет, не может быть. Он никогда на казался более здоровым и энергичным. С ним ничего не могло случиться. Или все же могло? Боже, я начинаю сосредоточиваться на нем, как сосредоточивалась на Дункане и Роксанне. Немедленно перестань! С ним все в порядке. Абсолютно. И если он кажется чуточку другим что ж, деньги меняют людей. Они и меня сделали другой…
Впрочем, я не могу пожаловаться на его повышенную сексуальность. Да, в этом смысле жаловаться не на что…»
Глава 3
Вернувшись в Нью-Йорк, они обнаружили, что отныне им принадлежит собака: Робин.
Мэгги доставила домой Эбби и та вела на кожаном поводке огромного Лабрадора.
— Мама! Папа! Поглядите, кого мне подарила Роксанна!
Пола уставилась на пса.
— Она подарила его тебе? Когда?
— Два дня назад, — подсказала Мэгги. — Вначале позвонила мне и поинтересовалась, не будешь ли ты возражать, если она отдаст его Эбби. Потому что под Рождество девочка сказала ей, будто всегда мечтала о собаке, и, поскольку Робин принадлежал Дункану, она решила отдать его…
— Но мне не нужна собака! — фыркнула Пола. — Ты же знаешь.
— Но что я могу возразить? — беспомощно пожала плечами Мэгги. — Эбби буквально запрыгала от радости, и мне не хотелось обижать Роксанну. Вспомни о рояле и деньгах. Мне показалось, что ты захочешь сделать ей одолжение, а она очень хотела избавиться от Робина.
— Мама, он отличный пес. Видишь? — Эбби обняла Лабрадора за шею. Робин поднял морду и лизнул ей лицо. — Он просто замечательный и даже не делает пи-пи и прочее на ковер…
— Он в самом деле вышколен, — заметила Мэгги. — К счастью.
«Но я не вынесу присутствия этого животного», — подумала Пола, вспоминая канун Нового года и страх, охвативший ее, когда пес вышел из гостевой комнаты. Она повернулась к Майлзу.
— Майлз, скажи ей сам. Майлз смотрел на Робина.
— О чем именно?
— Скажи, что не хочешь собаку.
— Пожалуй, пес нравится Эбби, — потер подбородок Майлз. — И, поскольку он уже здесь…
— Майлз!
— Не стоит волноваться.
— Но ты всегда повторял, что терпеть не можешь собак!
— Эбби хочет его, а я не вижу причин отказывать Роксанне.
— Но я не хочу этого пса!
— Почему?
— Потому что я боюсь его!
Все уставились на нее, она тут же пожалела о слетевших с языка словах. И посмотрела на Робина. Тот, помахивая хвостом, терся о ладонь Эбби. Трудно было представить себе более мирную сцену.
Мэгги подавила смешок.
— Извини, что я тебя рассмешила, — бросила ей Пола.
— Милая, я же не знала о твоем отношении к собакам. Ей Богу, этот пес никогда…
— Ты не понимаешь, Мэгги, — вмешался Майлз. — Пола приняла его за собаку Баскервиллей, или что-то в этом роде…
— Майлз, прекрати свои дурацкие шутки! Ну ладно, прошу извинить за поднятую суматоху и за мою пугливость. Пусть пес останется, мне все равно. Но держите его подальше от меня, — добавила она, направляясь в спальню.
