выставленных товаров увеличился вдвое. Над «психоделической» отделкой трудился молодой художник Джимми Ресс, знакомый Мэгги. Сейчас он раскрашивал стены и потолок разноцветными завихряющимися мазками, подготавливая фон для плакатов с изображениями знаменитостей.
— Это добавит нам головной боли, — призналась Мэгги, — но чертовски хорошо ложится на интерьер.
До открытия оставалось две недели, и Мэгги уже наняла рок-группу.
— Практически, открытие пройдет как дискотека. Кстати, владелец соседней аптеки собирается прекращать дело, мы могли бы выкупить у него аренду и открыть дискотеку…
— Мэгги!
— Извини. Всего лишь идея.
Неожиданно Пола решила Заглянуть на минутку к Майлзу. Выйдя из магазина, она подозвала такси и поехала на Шестьдесят третью улицу. День искрился солнечным светом и чувствовалось приближение весны. Выйдя из автомобиля, она поднялась по ступеням особняка Роксанны и потянулась, чтобы позвонить.
Но замерла и прислушалась.
В доме кто-то играл на рояле. Она узнала волнующую тему и сумрачную гармонию старинного «Мефисто-вальса». И еще узнала блестящую технику, чувственные интонации и безошибочный стиль пианиста. Это был Дункан Эли.
Но он же мертв! Он умер!
Она подавила минутную панику. Музыка прекратилась. Затем полилась вновь, медленно повторяя часть мелодии.
Он упражняется… Дункан Эли упражняется…
Она позвонила. Музыка вновь стихла. Прошла минута. Затем дверь открылась.
Ей улыбался Майлз.
— Поли! Что ты здесь делаешь? Она помолчала, не находя слов и радуясь тому, что видит лицо мужа..
— Я осматривала новый магазин и решила заглянуть на минутку к тебе.
Она вошла в холл, и Майлз поцеловал ее.
— Ты завтракала?
— Нет.
— Почему бы нам не выйти и где-нибудь перекусить?
— А у Роксанны в холодильнике не найдется сэндвичей?
Ей показалось, что Майлз занервничал, а может, она ошиблась?
— Нет. Он пуст. Погоди-ка, я сбегаю за пальто. — Он направился вверх по лестнице.
— Майлз!
— Да?
— Кто только что играл на рояле?
— Никто. А что?
— Но я слышала музыку. Кто-то играл «Вальс Мефисто».
— О, ты об этом. Я прослушивал запись Дункана, сделанную им во время занятий, для лучшего самоконтроля.
Здесь целая куча этих записей… Я вернусь мигом.
И он заспешил вверх по лестнице.
Магнитозапись! Ну конечно! Никаких привидений. Всего лишь звуки прошлого, голоса усопших.
Магнитные ленты…
Они отправились завтракать в ресторанчик «Феб», хотя у Полы не было аппетита. Ее снова охватили сомнения, страхи и подозрения. Это напоминало розыгрыш на бенефисе, когда улыбающиеся маски в шараде заслоняют собой смысл происходящего. Что-то ощущаемое ею, но непостижимое. Может, ее подводит воображение, принуждая к разгадке шарады? Или же это — признаки психического расстройства, охватывающего ее, а не Майлза? Но скорее, женская интуиция, чувствующая правду. Пола продолжала ломать голову над выходом из положения.:.
После завтрака, оставив мужа на улице, она прошла до Пятой авеню и поймала такси до Гринвич- вилидж. Войдя в дом, поднялась на второй этаж и поздоровалась с плотником, завершающим отделку кухни. Затем направилась в кабинет Майлза и открыла стол. Там лежала рукопись романа. Подняв ее, она всмотрелась в текст. Майлз всегда помечал дату ежедневной работы, чтобы следить за прогрессом: последняя дата в рукописи указывала на первое февраля.
Полтора месяца назад. Уже полтора месяца он не работал над романом.
Так чем же он занимался в особняке?
На следующий день она закрыла магазин в десять утра и снова поехала на Шестьдесят третью улицу. Теперь ей казалось, будто она знает разгадку, и ее суть вызывала в ней отвращение. Но придется противостоять ей. Противостоять и перебороть, или же как-то приспособиться. На решительный шаг — развод — она не пойдет без крайней, нужды. Она слишком любит Майлза, чтобы покинуть его.
Но вначале ей придется убедиться.
Выйдя из такси на углу Шестьдесят третьей улицы и пройдя квартал, она приблизилась к антикварной лавке, расположенной диагонально к дому Роксанны. Лавка занимала первый этаж старого дома, и хозяйкой ее была приятная женщина с серебристо-голубыми волосами. Пола попросила разрешения побродить по магазинчику, и хозяйка улыбнулась: «Ну конечно. Смотрите, сколько угодно, а я пройду в кладовую».
Она исчезла, и Пола медленно прошлась по помещению, держась неподалеку от витрины, сквозь которую открывался прекрасный вид на особняк напротив.
Через двадцать минут перед особняком остановился «роллс-ройс» Дункана Эли. За рулем в шоферской униформе сидел Беннет.
Вскоре открылась парадная дверь, и из дома вышла Роксанна де Ланкрэ. На ней была темная норковая шуба, а в руке — сумка из крокодиловой кожи. Она сошла вниз, к машине. Беннет распахнул заднюю дверцу, и она влезла внутрь. Затем он сел за руль, и машина тронулась.
— Вы что-нибудь выбрали? — спросила Полу хозяйка.
— Нет… Спасибо. До свидания.
— До свидания.
Покинув магазин, Пола перешла через улицу. Глаза ее наполнились слезами — это были слезы гнева, боли и разочарования. Она пыталась сдержать их. Теперь она поняла, почему Майлз не позволил ей заглянуть в холодильник. Ведь тот не был пуст, а скорее всего, полон. Настолько, насколько это бывает, когда владелец находится дома, а вовсе не на Ямайке.
Она поднялась по ступеням особняка. И снова услышала, как в доме играет Дункан Эли, на этот раз фугу из «Хорошо темперированного клавира» — живую, ясную и сухую, словно качественный мартини.
Она позвонила. Музыка прекратилась. Через минуту Майлз открыл дверь.
Его удивление казалось искренним.
— Поли!
Она вошла. Он закрыл дверь и посмотрел на нее.
— Что случилось?
Она поднялась в гостиную. Он прошел следом, закрывая за ними двойные двери.
— Ты чем-то озабочена?
Оглядев большую комнату, она повернулась к нему.
— Майлз, почему ты лгал мне?
— Лгал?
— Пожалуйста, не притворяйся невинным мальчиком. Ты обо всем уговорился с Роксанной, не так ли? Весь этот трюк с переделкой кухни, чтобы найти повод уйти из дома, ее появление в «Гранадос», чтобы передать тебе ключи от особняка…
