Что тут скажешь? Я вздохнула.
— Я не могу думать о нем, но и забыть тоже не могу. Неправильно забывать тех, кого любишь.
Воцарилось долгое-долгое молчание, а потом Мина уточнила:
— Ты так думаешь?
Мне совершенно не понравилось направление, которое принимали эти расспросы.
— Вот и все мои наброски, — бодро заявила я, забирая у нее альбом. — Так, стопка почеркушек.
— Это очень мастерские работы, — сказала Мина, возвращаясь в свое кресло. — Ты не думаешь продолжать заниматься рисованием?
— Конечно, я буду продолжать.
— Я имела в виду, ты не хочешь стать настоящим художником?
Я покачала головой.
— Мне нужно заниматься ЮниКорп, — напомнила я ей.
— Ах, да, — кивнула Мина. — Непростое дело. Ты полагаешь, у тебя хватит способностей управлять такой многоуровневой межпланетной корпорацией, как ЮниКорп?
До сих пор никто никогда не задавал мне такого вопроса. Я втянула голову в плечи.
— Нет, — честно признала я. — Но может быть, я смогу нанять кого-нибудь толкового, чтобы он управлял… Может быть, после окончания колледжа…
— К счастью, тебе не нужно беспокоиться об этом прямо сейчас, — рассмеялась Мина.
— Нет, вы правы, — сказала я. — Я должна учиться старательнее.
* * *
Я должна учиться старательнее… Эти слова стали моим заклинанием и моим позором, потому что, как я уже говорила, у меня не хватало на это силы воли. Я была слишком тупа, чтобы разобраться в программе, поэтому школьные предметы меня не интересовали.
Меня интересовал Брэн.
Меня интересовал Отто.
Отто очень меня интересовал, но вскоре выяснилось, что разузнать о нем что-то новое будет не так- то просто. Я стеснялась подойти и дать ему свой сетевой номер, особенно когда Набики крутилась рядом (а она всегда крутилась рядом). Большую часть сведений об Отто я узнала от Набики, которая обожала поговорить на эту тему. Отто всегда молча стоял рядом, когда я жадно впитывала любые крохи информации о нем, и хотя мне было очень неловко получать эти сведения не от него лично, утешало уже то, что мы не сплетничаем у него за спиной.
Насколько мне удалось выяснить, Отто получил стипендию Юнишколы инкогнито. Стипендия была присвоена ему на основании представленного эссе. Отто не умел разговаривать, однако у него была блестящая голова, и это в полной мере отразилось в его работе.
Несмотря на стипендию, ему чуть было не отказали в приеме. Потребовалось целых полгода и судебный процесс о нарушении прав человека, прежде чем ему позволили заочное обучение. Перед тем как пойти в школу, Отто вместе с другими членами своей семьи обучался в лаборатории ЮниКорп, где тщательно отслеживались и записывались малейшие аспекты их мозговой активности.
Отто учится с огромным усердием. Его родня, трое других высокоразвитых участников проекта «Дети Европы», до сих пор находилась под наблюдением в лаборатории ЮниКорп. Отто навещал их по выходным. Несмотря на то что с ними хорошо обращались, все они с нетерпением ждали своего совершеннолетия и официального снятия опеки.
Брэн был для меня потоком чистой энергии, порхающей птицей эмоций, полностью занимавших мои мысли. Отто я воспринимала как тяжесть или даже тень, маячившую где-то на краю моего сознания и сопровождавшую меня повсюду. Меня постоянно грызла мысль о том, что все трудности в его жизни порождены корпорацией, которую мне предстояло унаследовать.
И еще я часто замечала, что он смотрит на меня — даже откровенно разглядывает, правда, безо всякого выражения на лице. Помимо принужденной улыбки, которую Отто очевидно использовал в качестве социального жеста, он ничем не выдавал своих мыслей и чувств. Возможно, он интересовался мною, а может быть, злился на меня — кто знает? Что касается остальных ребят, то они относились ко мне либо равнодушно — либо с прохладцей, как Набики.
Решение пришло совершенно случайно. Через несколько дней после того, как я показала доктору Биджа свои наброски, Отто и Набики так поспешно вышли из-за стола после обеда, что забыли свои ноутскрины. Я украдкой протянула руку и включила ноутскрин Отто. Готово! Быстро перебросив его номер в свой экран, я выключила ноутскрин.
Как оказалось, очень вовремя. Набики вихрем влетела в столовую, и я поспешно схватила оба ноутскрина, чтобы скрыть следы своего шпионажа.
— Вот, вы забыли, — сказала я, протягивая экраны Набики.
Мне показалось, что она слегка раздражена.
— Спасибо, — натянуто поблагодарила она.
Набики всегда была вежлива со мной, но я чувствовала, что она меня не выносит.
Я чувствовала себя немного странно, когда вечером того же дня подключалась к экрану Отто. Эта технология считалась устаревшей еще во времена моего детства. Переписку давно сменили сотовые, которые реагировали на голосовой сигнал и при помощи встроенных микроскопических голофонов создавали иллюзию непосредственного общения с абонентом. Иными словами, переписка по ноутскрину была для меня чем-то вроде перьевой ручки для человека эпохи Билла Гейтса.
Я вызвала клавиатуру, сделала глубокий вдох и начала писать:
«Отто, прости, что беспокою. Это Роуз».
Когда тихий звонок оповестил меня о получении ответа, я так разволновалась, что не сразу смогла прочитать его.
«Никакого беспокойства. Ура. Привет. Рад поговорить с тобой».
«Да, привет». Связь была установлена, но теперь я не могла придумать, что писать дальше. «Я думала, что поздоровалась».
Когда я поняла, как это выглядит, то страшно обрадовалась тому, что Отто не может видеть моего лица.
«Прости. Просто мне очень неловко все время разговаривать с тобой через Набики».
«Конечно. Я очень рад, что ты мне написала. Это по-настоящему… здорово. Просто небесно! Я этого даже не ожидал».
«Прости».
«За что?»
«За то, что отвлекаю тебя от того, чем ты занимаешься».
«Ты ни от чего меня не отвлекаешь. На самом деле я тоже очень хотел с тобой поговорить. Просто… похоже, это единственный способ, но я не мог придумать, как попросить тебя написать мне. Немного странно передавать такую просьбу через кого-то еще. И потом, многие считают такой способ общения устаревшим».
«Честно говоря, я и сама так считаю».
«Правда? А я думал, что в твое время люди так общались!»
«Так и было, — призналась я. — Но только когда я была совсем маленькой».
«Понимаю». Повисла долгая пауза. Я не знала, что говорить дальше. «У тебя была какая-то особая причина поговорить со мной?»
«Вроде того. Это доктор Биджа предложила мне написать тебе».
«Мина? Она очень милая, правда?»
«Мне она нравится. Ты тоже посещаешь ее?»
«Раз в неделю».
«Я тоже».
«Я знаю».
«А мне она не сказала, что ты к ней ходишь».
