послушно распахнули двери хозяевам.
Роман, не переставая улыбаться, юркнул на водительское сиденье «БМВ». Бортовой ИИ тут же сообщил, что происшествий не было и все узлы готовы к работе, можно отправляться домой. Даже маршрут рассчитал, благо время позднее, машин почти нет.
Роман взмахнул рукой, ИИ озадаченно смолк, наблюдая за манипуляциями хозяина. Послушно вывел голографическое меню, но предупреждающе пискнул, когда водитель затребовал отключить автопилот и регулятор движения. Но Роман подтвердил решение, оставив лишь навигатор.
На торпедо возникла карта района. Роман начертил пальцем линии маршрута, с компа «Порше» тут же передали подтверждение, что копию «трассы» получили.
Алексей опустил боковое окно, кивнул:
– Все понятно…
Взгляды на миг скрестились, потом Роман отвернулся и вдавил педаль газа.
Визг покрышек оглушил, запахло жженой резиной. Одновременно с «БМВ» сорвался с места автомобиль Алексея. Они промчались по дороге, огибающей газон, в полированных боках машин замелькали огни фонарей, а через мгновение авто вырвались на шоссе.
Роман вцепился в руль, взгляд прикован к дороге, нога до отказа вдавила педаль акселератора. Мелькнул указатель перекрестка, он резко вдавил тормоз и судорожно закрутил руль. В едком дыму сгоравших покрышек, будто крылатая ракета, «БМВ» круто свернул.
Сердце екнуло, но машина удержалась, ринулась вперед, набирая скорость. По губам Романа скользнула улыбка, когда на дисплее заднего вида вспыхнул красный свет на светофоре. Алексей не успеет проскочить.
Слева вдруг вылез серебристый капот с глазастыми фарами. Роман чертыхнулся, автопилот в спортивном режиме более чем хорош – Алексей и не думал отставать.
Минуту они мчались по прямой, набирая скорость, но впереди загорелись фонари попутных машин.
Роман крутанул руль, обошел одну, с трудом увильнул от второй. Рядом, играя в «шахматку», непринужденно держался «Порше». Роман отвлекся на миг, едва не прозевал машину. Удара не последовало лишь благодаря ее бортовому компьютеру, что вовремя среагировал на сумасшедшего пилота.
Автопилот не преминул этим воспользоваться. «Порше» обгонял автомобили уверенней, успевая проскакивать между бордюром и машинами. Автоматика четко реагировала, «переговариваясь» с другими автомобилями и просчитывая их маневры.
Мелькнули красные стоп-фонари «Порше», ушли вперед. Роман сжал челюсти так, что заскрипели зубы. Крепче вцепился в руль и вдавил педаль газа.
«БМВ» взревел, ускорение вжало Романа в спинку сиденья. Но после второго поворота Алексей оторвался еще больше. «Порше» гнал все так же четко, управляемый ИскИном, и Роман отставал.
Появилась злость на себя, что затеял глупую гонку. Глаза слезились от напряжения, лоб покрылся испариной. Все исчезло. Реально только полотно дороги и далекие задние габариты «Порше».
Остался последний поворот, за ним многоуровневая развязка, а рядом и финиш. Роман чуть не взвыл от ярости и обиды, костяшки пальцев побелели, сжимая руль. Мышцы рук ноют от резких дерганий. Но расстояние медленно сокращалось, и в душе Романа вспыхнул огонек надежды.
«А что, если сократить?! – родилась внезапно мысль. – Метров пятьсот отрыва собью!»
Машина чудом вписалась в узкий проулок. Понеслась, сшибая мусорные баки и хлам. За ней оставался густой след из мусора и старых газет, будто отработанное топливо в хвосте истребителя.
На карте точка, обозначающая Алексея, одолела последний поворот, стремительно летела к развязке. Однако Роман срезал угол, даже немного впереди, осталось только выбраться из проулков на шоссе.
Перед глазами мелькали стены и узкие проезды, над головой зашумело – пронесся на эстакаде поезд метро.
«БМВ» пулей вылетел из проулка, едва не задев едущий к одной из петель развязки автомобиль.
Роман выкрутил руль, машину занесло на встречную полосу. На асфальте остались четыре черные полосы расплавленной, пузырящейся резины. Из колесных арок валит дым, мешает обзору.
Роман крутанул руль, выравнивая авто. На миг фары встречного автомобиля ослепили, он машинально вскинул ладонь к глазам, и раздался удар.
Его дернуло, в лицо ударила подушка безопасности. Страшный скрежет металла оглушил, правый бок и руку сдавило. Роман с ужасом услышал хруст своих костей, и в глазах померкло от боли.
Автомобиль несколько раз перевернулся, разбрасывая ошметки корпуса. Тускнеющим сознанием Роман увидел пламя, бьющее из-под капота, и следом раздался взрыв…
Сознание медленно выплывало из пелены боли. Кромешная темнота вызвала приступ паники, безудержного ледяного страха. Атомной вспышкой нахлынула боль, неосознанная, животная, всепоглощающая!
Внезапно мука стихла, пришло ощущение полета. Будто сквозь ватное одеяло донеслись звуки. Роман уловил слова:
– Роман Евгеньевич, здравствуйте…
На миг Роман ощутил страх, голос идет ниоткуда. Но сознание стремительно закрепляло позиции, мучительно медленно вернулась память. Мысли еще отзывались болью, но с каждым мгновением становились четче. Но беспросветная тьма перед глазами не уходила, как и не появилось ощущения собственного тела.
«Где я? – подумал Роман с ледяным спокойствием, но тут же осекся. Закричал мысленно: – Авария!!»
Чужой голос ворвался в сознание:
– Роман, прошу вас, сосредоточьтесь на беседе! Нам все труднее удерживать контакт.
Если бы Роман говорил, вопрос бы прозвучал шепотом:
– Кто вы?
– Меня зовут Остапенко, Виктор Васильевич. Я главный врач реанимации, точнее, в отделении нейрохирургии.
– Почему я ничего не вижу… не чувствую…
Роману показалось, будто доктор замялся. «Голос» его прозвучал напряженно:
– К сожалению, пока я не могу…
– Скажите мне!
– Роман, пожалуйста, у нас мало времени. Пока вас поддерживает тройная доза стероидов вкупе с ноотропами.
– Умоляю вас! Я должен знать!
После паузы «голос» обрел цифровой оттенок, будто говорил робот:
– Сейчас вы находитесь в системе АВС[2]. Вы не чувствуете тела, не видите, не испытываете эмоции и боли, потому что ваше сознание отключено от тела и находится в системе…
Роман ощутил могильный холод. Аппараты виртуального существования применялись, когда от тела остаются «огрызки». Роликов в Сети достаточно насмотрелся, наблюдая, как сознание переписывают в компьютер. Кошмарное зрелище, существование в… нигде!
Он вдруг «встрепенулся», почти закричал:
– Но… подождите! Я чувствую! Мне страшно! Я боюсь!
– Это фантомные эмоции, Роман Евгеньевич. Их нет на самом деле. Это остаточные импульсы в нейронах. Мизерные отражения того, что на самом деле испытывали при аварии и операции…
– То есть… меня сейчас… нет?!
– Роман Евгеньевич, у нас сейчас нет времени на философию или теологию. Мозговая активность снижается.
– Я не понимаю!
Роману показалось, будто доктор вздохнул.
– Хорошо, я объясню. Сейчас ваше тело находится в здании больницы. Мозг из-за обширных
