повреждений не может нормально функционировать. Пока мы еще ничего не сделали, кроме того, что поддерживаем жизнедеятельность. Вы подключены к виртуальной системе, юридически и фактически – сейчас я беседую с полноценной личностью, это докажет любая экспертиза. Но времени почти нет, а нам нужно ваше разрешение, так как родных у вас нет.
– Разрешение на что?
Вопреки утверждениям доктора о нехватке времени тот промолчал. Сказал с затруднением:
– Вы в критическом состоянии, Роман Евгеньевич. Повреждения организма таковы, что мы ампутировали большую часть тела, подсоединив к аппарату искусственной жизни. Вам еще повезло, если бы не наноботы в вашей крови и киберкортекс, мы бы не успели спасти жизнь…
– Что значит… ампутировали большую часть тела?!
– Был чудовищный удар при аварии, компьютер не смог рассчитать оптимальную зону спасения для водителя из-за отключения большинства функций. При ударе практически все внутренние органы были повреждены. В частности, констатировали: разрывы сердца, печени и селезенки. Последовавший взрыв нанес колоссальные повреждения: уничтожено шестьдесят процентов кожного покрова, оба легких не выдержали термической обработки… и это еще не считая многочисленных переломов, разрыва тканей… В сущности, вам повезло, что вы живы.
Доктор помолчал, сказал быстро:
– Роман, нужно быстро решать. Сейчас у вас есть три варианта будущего. Первый: мы можем оставить все как есть, лишь обеспечив жизнедеятельность. Это самый дешевый вариант. Но, как я понимаю, вас это не устраивает.
– Нет!!
– Второй вариант: мы можем, согласно врачебному кодексу, предложить вам полное переписывание личности в международную виртуальную систему и…
– И продолжать быть овощем?! Доктор, я не хочу срать под себя! Я хочу жить!
– К сожалению, Роман, это наиболее выгодный вариант.
– Доктор, прошу вас, дайте мне возможность жить! Умоляю!
– Роман…
– Я прошу вас! Сколько я могу… я отдам вам все деньги! Сколько нужно? Я продам квартиру…
– Роман! Успокойтесь, ваши силы быстро иссякают!..
– Прошу вас!!
– Что касается денег, ваша компания уже прислала официальный запрос о вашем состоянии. И генеральный директор предоставил гарантийное письмо, что концерн возьмет на себя все расходы по вашему лечению, хоть ситуация и не страховая…
– Тогда в чем дело?
Видимо, время и впрямь поджимало. Доктор отбросил все формальности, заговорил быстрее:
– Мы можем заменить практически все органы человеческого организма. Но, к счастью, такие операции раньше проводились не в ваших масштабах. Дело в том, что личность человека очень зависит от физиологических данных. Если мы заменим восемьдесят пять процентов вашего тела… могут произойти необратимые изменения в психике. Это очень сложный адаптационный период под наблюдением профессиональных врачей, иначе… Но это еще не все. В результате обширной черепно-мозговой травмы мы удалили два участка головного мозга…
– Мозга?!
– Роман, прошу вас, не перебивайте!.. Возможна частичная потеря памяти, нарушение координации, мышления… Последствия мы до сих пор предугадать не можем! Если мы заменим часть ЦНС имплантами, не факт, что это поможет. Конечно, проблема отторжения тканей уже давно побеждена. Но нужно, чтобы ткани мозга не только прижились, но и начали работать в комплексе с остальной частью…
– Я… не верю… все это не настоящее!
– Роман Евге…
– Я хочу посмотреть на свое тело!!
– Роман…
– Я не верю вам!!! Я хочу видеть свое тело!!
Остапенко не выдержал, сказал быстро:
– Не дурите, это снизит вероятность удачной…
– Покажите, или я откажусь даже говорить с вами!!
После паузы доктор сказал сквозь зубы:
– Хорошо, сейчас вам передадут сигнал с камер наблюдения… только, Роман, я не советую вам…
– Я сам разберусь…
Доктор не ответил, а Роман вдруг почувствовал чье-то прикосновение и… будто вспомнил картину, которую никогда не видел.
В центре просторной больничной палаты огромная кровать. Многочисленные мониторы выстраивают сложные графики на экранах, практический каждый сигнализирует о критическом состоянии человека. Роман «увидел» изувеченное тело, укрытое второпях белой простыней. В области груди она вдруг спадает, там отпечатываются лишь провода и шланги, змеящиеся к аппаратам искусственной жизни. Кислород и лекарственные препараты по трубкам поступают напрямую в кровеносную систему, судорожно вздрагивает сердечная помпа у изголовья кровати.
На подушке обугленная голова. Не осталось ни единого волоска, черная, в струпьях кожа, ввалившиеся глазные яблоки. Из-под век сочится желтая слизь с вкраплениями крови. Носа почти нет, нижняя челюсть раздроблена настолько, что впала в горло.
Роман прошептал убито:
– Доктор… пожалуйста… помогите мне!
– Роман…
– Плевать на опасность… верните мне тело! Дайте мне жить человеком… умоляю…
Мягкий солнечный свет заливает больничную палату. Роман замер лицом к окну. Наполовину снятый больничный халат повис на локтях, открывая изрезанный швами торс.
Сознание нащупало точку доступа к больничному терминалу, система идентифицировала пациента и дала доступ к функциям палаты. Поверхность окна сделалась зеркальной, в палате воцарился полумрак.
Роман скинул халат полностью и в очередной раз всмотрелся в отражение.
Ниже груди проходит четкая борозда, отделяющая живую плоть от такого же цвета и фактуры полимера. Она плавно изгибается, обводя верхние края мышц пресса, прыгает зубчиками по косым буграм боков, переходит на спину.
Роман повернулся боком, обернулся.
Несколько вертикальных борозд обозначают съемные пластинки выемок для диагностики на спине. Такая же борозда опоясывает таз. Протезы ног сделаны грубее: бедра в жгутах полимерных мышц, искусственные сухожилия поблескивают полированным металлом, коленные чашечки тоже хромированные, лишь ниже снова имитация кожного покрова с бороздками диагностических пластин. Правая рука создана по такому же типу – бицепс из открытых мышечных жгутов, а ниже локтя полимерный кожный покров.
Роман провел ладонью протеза по ежику волос. Под ним тоже бороздки, очерчивающие геометрически ровные пластины щитков, где заменены поврежденные участки мозга.
Странно, но ожидаемой дрожи или страха перед имплантами он не испытывает. Лишь холодное равнодушие. Как сказал психотерапевт – это пройдет, всего лишь последствия стресса.
Дверь палаты с тихим шорохом задвинулась в стену, Роман обернулся, на лице отразилось удивление.
На пороге застыла Изабелла, во взгляде, скользящем по его телу, читается сочувствие, даже жалость.
Изабелла отвела взгляд, прошептала:
– Прости, я без стука…
Он смутился, бросился к сложенной на кровати одежде.
– Да ничего…
