Ну а я б никогда не смолчала!
Не молчала б, так криком кричала, поверь!
Мы молчали и дома сидели.
Но порой уже мы и о худших делах, о постыдных делах узнавали.
И у мужа хотели спросить, почему поступили вы так безрассудно?
А не то берегись, заболит голова. А война — это дело мужское!»276
Аполлоном клянусь, справедливая речь!
Справедливая? Ах ты, несчастный!
Так совет и тогда мы не вправе вам дать, если ваше безумно решенье?
Но когда уже говор открытый пошел и на всех перекрестках роптали,
Что уж вовсе мужчин не осталось в стране, видит бог, никого не осталось, —
Вот тогда-то мы, женщины всех городов, заключили союз нерушимый
И поклялись Элладу спасти сообща. Да чего ж еще ждать оставалось?
И теперь, если слушаться станете вы благодетельных наших советов
И начнете молчать, как молчали и мы, вам помочь мы тогда обещаем.
Это вы-то помочь? Безрассудная речь! Безобразная речь!
Ах, проклятая, хочешь, чтоб я замолчал! Перед кем же, мой бог, перед тварью
В покрывале цветном на пустой голове? Никогда!
Если в этом помеха,
Не горюй, от меня покрывало прими!
Окрути покрывало вокруг головы
И теперь уж молчи!
Да в придачу с куделью корзинку возьми,
Обвяжись пояском и куделю чеши
Да бобы шелуши,
А война — это женское дело!
Чтобы товаркам дорогим в веселой пляске вторить.
В пляске мне не устать.
В песне мне не отстать.
И в ногах хватит сил,
И в груди жарок пыл.
Я готова на все
Ради милых. В душе у них доблесть живет,
Справедливость, отвага, к отчизне любовь
И разумная мысль.
О царица родильниц и женщин оплот, ты, чьи речи крапивы колючей,
Будь отважней в бою и врага не щади! Парус ставь по попутному ветру!
Но когда убеждающий сладко Эрот и Киприда, рожденная морем,
Золотую тоску в наши груди вдохнет и расплавит желаньями члены,
И упругую силу мужам подарит и протянет их руки к объятьям,
Вот тогда назовут нас Эллады сыны Разрешительницами сражений.
А за что?
Да за то хоть, что прежде всего вас отучим мы бегать по рынкам,
Обнаживши мечи и щитами стуча.
Да, отучим! Клянусь Афродитой!
