только тогда открыть аэропорты, а на это может уйти не меньше месяца.
— Я не могу сидеть здесь месяц, — сказал Эдуардо де Сильвейра.
— И я тоже, — сказал Мануэль Родригес.
— А придется. По крайней мере, пока не поймают Али, — сказал один из французов, переходя на английский, — так что рекомендую вам обоим расслабиться.
Два бразильца продолжили трапезу в молчании. Когда Эдуардо закончил, он поднялся с места и не глядя на Родригеса по-португальски пожелал ему спокойной ночи. Старый враг, склонив голову, ответил ему тем же.
На следующий день новой информации не было, и к вечеру Эдуардо срывал злобу на каждом из своих сотрудников, которые попались ему под руку. Он спустился к обеду и, войдя в ресторан, увидел, что Мануэль Родригес сидит за столом в углу в одиночестве. Родригес поднял глаза, поколебался секунду, а затем пригласил Эдуардо присесть. Тот тоже поколебался секунду, потом медленно пошел к Родригесу и сел за его столик. Родригес налил ему бокал вина. Эдуардо пил редко, но на сей раз выпил. Поначалу их беседа была напряженной, но по мере того как двое мужчин пили все больше, они держались все более непринужденно. К тому времени, когда подали кофе, Мануэль рассказывал Эдуардо о своих планах в этой богом забытой стране.
— Вы ведь не собираетесь здесь задерживаться, даже если выиграете портовый контракт? — осведомился Эдуардо.
— Никакой надежды, — сказал Родригес, не выказав ни малейшего удивления тем, что де Сильвейра знает о его интересе к контракту. — Я снял свою кандидатуру за день до переворота. А в тот четверг я планировал улететь в Бразилию.
— Могу я узнать, почему?
— В основном из-за проблем с рабочей силой, а также из-за перегруженности здешних портов.
— Мне кажется, я вас не понимаю, — сказал Эдуардо, прекрасно понимая собеседника, но желая узнать какие-то новые подробности, которые могли пропустить его сотрудники.
Мануэль Родригес сделал паузу, чтобы свыкнуться с мыслью, что человек, которого он считал своим главным соперником в течение последних тридцати лет, теперь готов выслушивать его собственную инсайдерскую информацию. Он поразмышлял над ситуацией пару минут, попивая кофе. Эдуардо хранил молчание.
— Начать хотя бы с того, что в стране ощущается катастрофическая нехватка квалифицированной рабочей силы, а к этому еще добавляется дурацкая идея с квотами.
— Идея с квотами? — Эдуардо сделал простодушное лицо.
— Введен определенный процент на специалистов из страны подрядчика, и правительство Нигерии не разрешает выходить за его пределы.
— А в чем тут проблема? — спросил Эдуардо, подаваясь вперед всем корпусом.
— По закону можно нанимать одного иностранца на пятьдесят местных жителей, так что я могу привезти только двадцать пять моих топ-менеджеров, чтобы выполнить контракт на пятьдесят миллионов долларов, а на всех остальных уровнях я должен буду использовать нигерийцев. Такой идиотской системой правительство затягивает петлю на собственной шее: нельзя же из неквалифицированного рабочего — чернокожего или белого — сделать инженера за день. Они связывают это с понятием национальной гордости. Кто-то же должен им сказать, что они не могут позволить себе подобной гордости, если хотят получить результат за разумную цену. Такая система — верный путь к банкротству. Но мало того, немцы уже привлекли в свои дорожные проекты лучшие местные кадры.
— Но ведь можно же, — сказал Эдуардо, — выставить соответствующий счет на работы, которые будут выполняться в соответствии с законами — пусть и глупыми, — но покрыть все возможные издержки. Если, конечно, есть уверенность в регулярном поступлении платежей…
Мануэль поднял руку, чтобы прервать Эдуардо.
— А это — еще одна проблема. Ни в чем нельзя быть уверенным. Правительство всего месяц назад расторгло крупный контракт на поставку стали. И поступив так, — продолжил он, — оно обанкротило крупную международную компанию. Значит, у них достанет способностей поступить так и со мной. Но, если оно перестанет платить, на кого подавать в суд? На Высший военный совет?
— А что в портах?
— Порты забиты судами. На рейде стоят сто семьдесят судов, без всякой надежды неделями ожидая разгрузки. И вдобавок приходится еще платить по пять тысяч долларов в день за простой судна. Приоритет отдается только скоропортящимся грузам.
— Но ведь всегда есть выход из таких ситуаций, — сказал Эдуардо, потирая большим пальцем указательный.
— Взятка? Здесь это не работает, Эдуардо. Как же можно перепрыгнуть очередь из ста семидесяти судов, когда каждое из них уже заплатило портовому начальнику?! И не воображайте, что аренда домика для его любовницы сможет обеспечить вам решение вопроса.
Эдуардо замер, но ничего не сказал.
— Вы только подумайте, — продолжал Родригес, — если ситуация станет еще хуже, то портовое начальство окажется богаче вас.
Эдуардо засмеялся — впервые за три дня.
— Я вот что вам скажу, Эдуардо. Мы могли бы заработать гораздо больше на строительстве соляной шахты в Сибири.
Эдуардо засмеялся опять, и некоторые сотрудники «Прентино» и «Родригес», обедавшие за соседними столами, недоверчиво уставились на своих боссов.
— Вы ведь собирались получить большой контракт на строительство нового города Абуджи? — спросил Мануэль.
— Это так, — признался Эдуардо.
— Я сделал все, что в моих силах, чтобы этот контракт достался вам, — тихо сказал его собеседник.
— Что? — воскликнул Эдуардо, не веря своим ушам. — Но почему?
— Мне показалось, что Абуджа создаст империи «Прентино» такую головную боль, что даже вы, Эдуардо, не сможете справиться с ней. А это, возможно, расширит мои возможности дома. Ведь, случись что-то не так в Нигерии, чья голова первой окажется на плахе? Здешние жители называют Абуджу «ненужным городом».
— Ненужным городом? — повторил Эдуардо.
— Да, и вам не поможет требование предоплаты. Вы не хуже меня знаете, что нужно не меньше сотни ваших лучших специалистов, чтобы организовать работы по такому масштабному проекту. А их надо будет кормить, платить зарплату, обеспечивать жильем и, возможно, строить для них больницу и школу. Как только они поселятся здесь, вы не сможете снимать их с работ каждые две недели только потому, что правительство опоздало с обналичиванием чеков. Так не делается, и вы это знаете. — Родригес налил де Сильвейре еще один бокал вина.
— Я уже думал об этом, — сказал Эдуардо, отпивая из бокала, — но я рассчитывал, что при поддержке главы государства…
— Покойного главы государства.
— Я вас понимаю, Мануэль.
— Может быть, следующий глава государства поддержит вас, но что скажете о том, кто придет ему на смену? За последние три года в Нигерии было три переворота.
Эдуардо некоторое время молчал.
— Вы играете в нарды?
— Да. А почему вы спрашиваете?
— Должен же я хоть что-нибудь заработать, пока сижу здесь. — Мануэль засмеялся.
— Тогда пойдем ко мне, — предложил де Сильвейра. — Только учтите, я всегда выигрываю у своих сотрудников.
— Возможно, это им удается проиграть вам, — сказал Мануэль, вставая из-за стола и прихватывая за горлышко полупустую бутылку.
