магистралям, сопротивления почти нет. Нам надо срочно, повторяю — срочно эвакуировать посольство и всех советских граждан, каких сможем. Вертолетами, самолетами — я не знаю чем.
— Дай-ка… Генерал Иванов на приеме.
Генерал Иванов…
Карпухин хорошо знал этого генерала Иванова — хоть он был и совсем не Иванов. Заместитель председателя ПГУ КГБ СССР Юрий Иванович Дроздов, специалист по острым акциям. Именно он поздравлял Карпухина, тогда еще капитана КГБ и других бойцов группы Альфа морозным утром декабря семьдесят девятого на ступенях разгромленного дворца Тадж-Бек. Сейчас генерал Дроздов был одним из основных заказчиков для группы Альфа, хотя Карпухин не знал, где точно он работает сейчас. С новым генсеком много людей поменялось…
Кстати- много генеральства скопилось на Баграме, ох много. Вот как прорвется удачливая группа пакистанских бомбардировщиков.
— Паникуешь, капитан?
— Товарищ генерал — полковник, я уже майор, представляюсь в связи с получением очередного воинского звания.
— Майор, а паникуешь хуже зеленого капитанишки. Докладывай по обстановке, четко и внятно, без истерики.
— Есть. Согласно полученному приказу две группы спецназа КГБ СССР «А» с боем прорвались к посольскому комплексу, обеспечили периметр. При прорыве уничтожено до двадцати духов и у самого посольства — до пятидесяти. На данный момент основные ворота снесены взрывом, подорвана ограда еще в нескольких местах — но периметр удается держать за счет огневого воздействия. На данный момент у меня на руках до пятидесяти двухсотых и столько же трехсотых, в строю осталось не больше ста человек, те или иные ранения получили все, трехсотыми мы считаем только не способных передвигаться. На периметре посольства — до ста пятидесяти — двухсот духов, в основном фанатики, в черных чалмах. Хорошо вооружены и подготовлены. По посольству работают снайперы, подозреваю, что ночью они пойдут на штурм.
— Сдаться предлагали?
— А как же? То и дело с мегафона таслимят[63].
— Таслимят, значит. А сам — что думаешь?
— А что думать, товарищ генерал? Боеприпасы есть пока, значит, поживем еще…
— Вот это правильно… — Дроздов перешел на более серьезный тон — значит, слушай сюда, майор. Ночью, примерно в двадцать три часа будь готов к прорыву. Мы связались со всеми, с кем возможно, прорыв будут обеспечивать десантники. Они пойдут по Майванду, пройдут, сколько смогут, главная их задача — собрать блокированных в компаундах советских граждан, которые там еще остались и уматывать к чертовой матери. Опознание — две зеленые ракеты. До Майванда прорывайся сам, понял?
— Понял, товарищ генерал.
— Не слышу бодрости в голосе!
— Есть, товарищ генерал-полковник.
— Так лучше. У тебя там техника есть какая живая?
— Пару машин найдем, товарищ генерал… наверное.
— Значит, грузи всех раненых, всех кого можешь и в двадцать три ноль — ноль начинай выдвижение к Майванду. Если… — генерал на мгновение сбился — если мы выдвинуться не сможем, прорывайся своими силами к северной дороге до заслона, как сможешь. Часть армии и генсек перешли на сторону моджахедов, пакистанская армия в сорока километрах от Кабула. Мы выдвинули заградительные отряды к дороге, бомбим, как можем, но… завтра, майор, может так статься, что тебя в Кабуле на гусеницы намотают. Так что эта ночь — для тебя последняя.
— Так точно, товарищ генерал
— И секретную комнату, шифры — все уничтожить.
— Уже уничтожили, товарищ генерал.
— Все, майор тогда удачи. Конец связи.
Майор Карпухин был зол. Зол и расстроен. Во-первых, их, особо подготовленную антитеррористическую часть использовали просто как пехоту, что было неправильно — все равно, что микроскопом гвозди заколачивать. Во-вторых — майор совершенно не понимал, почему они должны оставлять Кабул, по его мнению, даже один подготовленный полк воздушно-десантных войск способен был навести шороху в городе и переломить ситуацию.
Но приказ — есть приказ. Он не имеет права ни погибнуть сам в бессмысленной бойне, ни подставить людей, ни тем более — гражданских, оказавшихся в посольстве.
— Офицеров — ко мне.
И как голос из прошлого
Выкрик — вперед…
Двадцать три часа. По Москве — час волка[64] — как нельзя лучше подходящее название…
— Снайперам — доложить готовность.
Привычно пошли доклады о готовности — снайперов было четверо, все они располагались по разным секторам обороны посольства. Последние минуты перед прорывом — обороны будет только на них.
Привычно прозвучали доклады о готовности.
— Вспышкой — огонь! Дым!
Светозвуковое устройство Заря летит на улицу, грохот, вспышка, следом — летят две последние дымовые шашки — больше нет. Небольшая штурмовая группа — в готовности к прорыву через мертвую полосу, она должна обеспечивать периметр до тех пор, пока не сформируется колонна для порыва. Большая часть оставшихся боеприпасов — у них, у самого Карпухина — всего два магазина, считая тот, что в автомате и граната. Несмотря на бронежилеты — мало кто из штурмовой группы останется в живых.
— Вперед!
Боевики, поняв, что происходит, открыли прикрывающий огонь, особо не целясь, самое главное — заставить прорывающегося противника залечь шквалом огня, удержать его на месте. Штурмовая группа бежит к остаткам забора, почти не стреляя, кто-то падает — но большинство выходят на улицу, занимают позиции и открывают огонь.
— Механики — вперед, вперед!
Еще несколько человек — теперь уже гражданские, безоружные, у кого только пистолет, хотя и в бронежилетах, выскакивают в дым. Почти ничего не видно, дым стоит плотной пеленой, не рассеивается — и уже это хорошо. Через дым — летят пули…
Задача — найти хотя бы одну грузовую машину, которых в изобилии рядом с посольством, и которая могла бы передвигаться. Хоть на скатах, хоть как — но чтобы с целым мотором. Иначе — с таким обозом раненых их просто положат всех на улице, не будет никакого прорыва. Про тела убитых и говорить не приходится…
Снайперы бьют, не переставая, на винтовках — подавители звука выстрела, не видно вспышки и выстрел глуше, чем у автомата. Бандиты тоже активизировались — почувствовали, что шурави что-то задумали, и что кровь — близка…
Уралы… на них привезли коммандос, кто-то уже убит, кто-то разбежался, кто-то расстрелян, кто-то — перешел на сторону шурави и сейчас лежит на асфальте, павший в бою или из последних сил защищает посольский комплекс. Со стороны аэропорта — слышатся сильные разрывы, такое ощущение, что работает реактивная артиллерия. Паутина трассеров с севера, одна за другой взлетают ракеты…
Десантники идут…
Первая машина — обгорелая, на скатах — не годится. Вторая — искорежена, пробита осколками так, что живого места нет. Третья… Четвертая…
Когда один из Уралов вдруг зачихал и взревел мотором — все едва не перекрестились, услышав звук мотора через дым. Урал… рабочая лошадка Советской армии, двадцать с лишним лет в строю, выносливая
