8,18; Кол. 1,7; 4,12). Как показывает сам термин «euaggelisthj», служение евангелиста заключалось в благовестии. Дело служения апостола есть также благовестие. Ап. Павел указывал, что Бог призвал его, чтобы он благовествовал Сына Его язычникам (Гал. 1,16), а в другом месте он говорил, что «Христос послал его не крестить, а благовествовать» (1 Кор. 1,17). Павел одновременно был, как и все остальные апостолы, апостолом и евангелистом, но не все евангелисты были апостолами. На этом основании мы можем сказать, что одна из функций апостолов была особым служением евангелиста. Это первое различение, которое мы в состоянии установить. Но было различие и в самом «благовестии» апостолов и евангелистов. Благовестие апостолов, как мы видели, имело целью не индивидуальное обращение в христианство, а «созидание» местных церквей, тогда как «благовестие» евангелистов, повидимому, заключалось в индивидуальном обращении. Оно имело опорную точку в существовавших местных церквах. Поэтому они могли протекать внутри церквей, имея задачей увеличение числа их членов, а также и утверждение их в вере. Или оно совершалось ими вне этих церквей. В последнем случае их дело довершалось апостолами, которые созидали из обращенных местную церковь. Подтверждение этому мы находим в Дн. 8,6–17: «Но, когда поверили Филиппу, благовествующему о царствии Божием и о имени Иисуса Христа, то крестились и мужчины и женщины… Находившиеся в Иерусалиме апостолы, услышав, что самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна» (ст. 12–14). Несколько позднее мы находим того же Филиппа в Кесарийской церкви, в которой он имел, повидимому, постоянное пребывание (Дн. 21,8). Термин «евангелист», который Лука к нему прилагает, мог иметь двоякое значение. Употребляя этот термин, Лука, может быть, хотел обозначить предыдущую деятельность Филиппа и указать, о каком Филиппе идет речь. Или же он хотел указать, что Филипп, имея постоянное пребывание в Кесарии, продолжал внутри Кесарийской церкви свое служение евангелиста. Возможно, что он в ней был ее предстоятелем, но на этом основании было бы рискованно утверждать, что термин «евангелист» служил для обозначения предстоятелей церквей. Служения евангелиста и предстоятеля были разными служениями, но они могли иногда соединяться в одном и том же лице.
2. В послеапостольское время евангелисты выступают в некотором отношении, как преемники служения благовестия апостолов. Вероятно, в этом смысле Евсевий о них говорил, что они «находились в первом порядке преемников апостолов» [201]. Несколько далее Евсевий следующим образом описывает деятельность этих «евангелистов»; «Многие из них в то время, действием божественного Слова сильно увлекаемые к любомудрию, сперва пополняли спасительную заповедь, т. е. разделяли свое имущество бедным, а потом предпринимали путешествия и совершали дело евангелистов, с ревностью возвещая Христа людям, вовсе еще неслыхавшим слова веры, и сообщая им книги божественных Евангелий. Положив основания веры в которых–нибудь чуждых странах и поставив там пастырями других, с поручением возделывать новосаждение, сами они, сопровождаемые божественною благодатью и помощью, отходили в иные земли и к иным народам… Впрочем перечислить по именам всех ближайших преемников апостолов, бывших пастырями или даже евангелистами в разных церквах вселенной (osoi pote kata thn prothn twn apostolwn diadochn en taij kata thn oikoumenhn ekklhsiaij) невозможно…» [202]. Второй раз Евсевий дает ту же картину служения евангелистов в связи с описанием деятельности Пантена: «Рассказывают, будто он показал столь пламенную ревность к Слову Божию, что принял на себя проповедание Евангелия Христова восточным народам и доходил даже до Индии; ибо и то время было много благовестников Слова, которые, воодушевляясь примером апостолов, с живою ревностью содействовали возрастанию и утверждению Слова Божия. Один из таковых, Пантен, говорят, ходил к индейцам и у некоторых тамошних жителей, познавших Христа, нашел еще до прибытия туда Евангелие Матфея…» [203]. Эта вторая генерация евангелистов отличалась от первой. Они действовали от имени существующих церквей, которые были матерями основанных ими церквей. Повидимому, в большинстве случаев, как это следует из описания Евсевия, евангелисты были предстоятелями местных церквей. Они проповедывали Евангелие и поставляли, как апостолы, начатки верующих в пастыри.
Возможно, что составитель «Учения 12–ти апостолов» имел в виду этих евангелистов, обозначая их термином апостолы, чтобы сохранить апостольскую фикцию своего произведения.
IV. ПРОРОК.
1. Облик пророка, как носителя новозаветного служения, выступает достаточно ясно из посланий ап. Павла [204]. Пророки — те лица, которые призваны Богом и поставлены Им на особое служение в Церкви через сообщение пророческой харизмы. Их служение заключалось в том, что они в Церкви возвещали волю Божию, согласно которой Церковь живет и действует. Важность пророческого служения выступает из того, что в списках служений Павла пророк стоит на втором месте. В глазах ап. Павла дар пророчества был одним из высших проявлений Духа в Церкви. По словам Апостола верные утверждены на основании апостолов и пророков (Еф. 2,20). Тайна домостроительства Божьего, служителем которой был Павел, открыта была апостолам и пророкам (Еф. 3,5) [205]. В апостольское время в Коринфской церкви было, повидимому, несколько пророков. «И пророки пусть говорят двое или трое…» (1 Кор. 14,29). Но забота о пророческом служении не лежала на местных церквах, а потому могло оказаться, что в местной церкви не было совсем пророка, как это и случилось в истории. Местная церковь могла быть без пророка, но она не могла быть без пророческой харизмы, т. к. дар пророчества необходим для ее жизни. «Желаю, чтобы вы все говорили языками, но лучше, чтобы вы пророчествовали» (1 Кор. 14,5). Для ап. Павла пророчество было общим служением народа или, точнее, служением самой Церкви. Даром пророчества могли обладать многие, не будучи особо призванными к служению пророчества. «И как по данной нам благодати, имеем различные дарования: то имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры» (Рим. 12,6) [206]. Если в этих трудных для толкования словах Павла нет указания на общее пророческое служение (таково мнение Иоанна Златоуста), то из них несомненно следует, что пророческое откровение может быть дано в Церкви и не пророку, как носителю особого служения [207]. Евсевий сообщает о сочинении Мильтиада против монтанистов, в котором Мильтиад говорит, что «по свидетельству апостола дар пророчества должен сохраниться в каждой церкви до последнего пришествия Господа» [208].
2. Как откровение воли Божьей, данное в Церкви, пророчество относится к тому, что в ней происходит. «В Антиохии в тамошней церкви были некоторые пророки и учители… Когда они служили Господу и постились, Дух Святой сказал: отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их» (Дн. 13,1–2). Откровение Духа, о котором говорит Лука, относится к апостольской миссии Павла, к которой он был предъизбран от чрева матери. «Преподаю тебе, сын мой Тимофей, сообразно с бывшими тебе пророчествами (profhteiaj), такое завещание, чтобы ты воинствовал согласно с ними, как добрый воин» (1 Тим. 1,18). «Завещание» (paraggelia), которое передается Тимофею, основано на пророчествах о нем. Повидимому, оно имело отношение к будущей деятельности Тимофея в связи с возможностью смерти Павла, но и служение Тимофея, которое он исполнял при Павле, было на него также возложено по пророчеству. «Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству (dia profhteiaj) с возложением рук пресвитерства» (1 Тим. 4,14) [209]. «В те дни пришли из Иерусалима в Антиохию пророки. И один из них по имени Агав, встав, предвозвестил Духом (eshmainen dia tou Pneumatoj), что по всей вселенной будет великий голод, который и был при Кесаре Клавдии» (Дн. 11,27–28). И пророчество о голоде, полученное в церковном собрании, имело непосредственное отношение к жизни церкви. Во исполнение воли, открытой через это пророчество, «ученики положили, каждый по достатку своему, пособие братиям, живущим в Иудее» (Дн. 11,29). Пророчество имело отношение и к домостроительству Божьему, относящемуся к Церкви. Тайна Христова ( to musthrion tou Cristou) [210], состоящая в том, чтобы «из двух создать в Себе самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом» открыта была через откровения Духа апостолам и пророкам (Еф. 3,5). Задача, которой себя посвятил Павел, была явлена Церкви через пророчество (Еф. 3,3).
В связи с этим встает вопрос, относилось ли пророчество, как откровение воли Божьей, к тому, что мы
