Все казалось простым — враг наверное уже спит. Он войдет и выстрелит по человеку, лежащему на кровати. Посмотрит на него — и уйдет.
Ключ вошел в замок, Томаззино повернул его, толкнул плечом дверь и шагнул внутрь, вскидывая обрез. Ему потребовалось две — три секунды, чтобы понять — его врага нет, он ушел.
— М-м-м-м… — промычал Томаззино, стараясь сдержать злобу и успокоиться.
В следующее мгновение — он услышал шум за спиной и понял, что враг — сзади. Он — и в самом деле так хитер, как предупреждал брат Карти, он настоящий дьявол, если он смог убить отца, мудрого и осторожного человека.
Но его, Томаззино — он не застанет врасплох.
Развернувшись — Томаззино шарахнул в дверной проем из лупары, рукоятка привычно рванула руку. Для более слабого человека это могло закончиться вывихом кисти — но Томаззино был не из слабаков. Выстрел из двух стволов разом — ослепил, оглушил Томаззино — и он окончательно слетел с катушек. У него в кармане были патроны — но вместо того, чтобы перезарядить обрез, он с рыком кинулся в коридор, намереваясь задушить врага голыми руками.
Я повернулся, чтобы встретить угрозу лицом, выставил вперед вооруженную осколком стекла руку — подняться на ноги я уже не успевал, потерял бы темп. В коридоре мерзко пахло, порохом, пылью, еще какой-то гадостью. Можно было ударить врага ногой, можно было метнуть в него осколок стекла — но поворачиваясь, я наткнулся локтем на что-то железное. И подхватил это, бросая раскровенившее руку стекло.
Автомат! СТЭН, мы проходили его на уроках по изучению оружия вероятного противника. Магазин примкнут, предохранитель…
Один из убийц выскочил в коридор — я поразился тому, насколько он огромен — под потолок, тяжелее меня на сорок, а то и пятьдесят килограммов. Он что-то прорычал и ринулся на меня как раз в тот момент, когда я вскинул автомат и открыл огонь. Выстрелов слышно не было, в какой-то момент мне показалось, что автомат неисправен, но он дергался в руках, выплевывая в здоровяка пулю за пулей. Он сделал шаг, потом еще один шаг — а потом обрушился на меня, на нас — всем весом, уже мертвый….
Finita.
Пахло кровью, порохом, потом и страхом. Я с трудом выбрался из-под мертвого здоровяка, выругавшись про себя. На самом краю — надо было сматываться отсюда и все. Игры в ковбоев — до добра не доводят…
На полу лежал большой фонарь, я включил его — и вот тут лежащая на полу Джованна завизжала, да так, что полицейская сирена позавидует.
— Basta! Silenzio! — я дал «наполовину немке» сильную пощечину, так, что голова дернулась — Silence!
Последнее слово, сказанное по-немецки, привело ее немного в чувство, по крайней мере, она перестала орать.
— Silence! Silence![18]
— Du hast sie getЖtet! Du hast sie getЖtet![19] — едва успокоившись, Джованна была на грани новой истерики
— Sie wЭrden Sie getЖtet haben! Und ich![20] — ответил я и еже раз ударил ее по щеке — Silence!
Отталкиваясь ногами, Джованна отползла в тупик коридора, забилась в угол. Увы — от этого кошмара не убежишь, бежать — некуда
— Wer sind sie? Wo sind sie?[21]
— Assassini! Die Murder![22]
Один из убийц возился на полу, меня он не интересовал. Оружия у него не было, подохнет — туда ему дорога, выживет — когда начнет давать показания полиции, я уже буду далеко отсюда.
Зашел в свою комнату, осколок стекла выкинул на улицу — больше девать некуда, а на нем — моя кровь. Пусть ищут. Кровь текла, но не сильно, на мне в основном была чужая кровь, на брюках — но деваться было некуда. Брюки были темные, а эти — я выкину, как только раздобуду себе какие-нибудь другие брюки. Автомат — это и впрямь был СТЭН, причем в бесшумном варианте, такой не купишь в оружейном магазине — я наскоро протер и бросил прямо в комнате, больше он мне не нужен. Отпечатки пальцев — есть, конечно, но в номере пансионата снимать отпечатки пальцев — безнадежное дело.
Собрал вещи, огляделся. Ах, да…
По правилам — в каждом здании должна быть кнопка пожарной тревоги. Я вышел из комнаты, уже с кейсом, переступил через умирающего на полу боевика. Кнопка пожарной тревоги была совсем рядом, я разбил стеклышко и надавил на нее. В начале коридора, у лестницы — кто-то был.
— Che cosa?[23]
Голос был старческий, хриплый — в таких вот римских пансионах коротают свои дни немало стариков.
— Die feuer! Rettet euch![24]
Я сказал это по-немецки — но больше ко мне никто не приставал.
— Warten Sie! [25]
Я обернулся на голос Джованны, та уже встала — но выглядела — как чумная.
— Ты из мафии? Ты из этих… onorato societe?
Да. Мафия. Лучшее прикрытие здесь
— L'uomo piЫ intelligente che ha chiuso i denti il modo in cui la lingua — многозначительно сказал я — самый умный человек тот, кто зубами закрыл дорогу языку.
Джованна захлопала ресницами, в глазах ее был страх.
— Я вас поняла, синьор. Простите…
Не оглядываясь — я шагнул на лестницу…
Пожарная сигнализация — крякалка — окончательно взбаламутила и без того разбуженный громом выстрела из обреза пансион, я еле протолкался к выходу. У меня только несколько минут, чтобы уйти, раствориться в толпе. Потом — карабинеры оцепят район и уйти — будет значительно труднее, у меня нет местной одежды и даже ночью- я заметен на фоне толпы в своем костюме и встрепанный. Хорошо, что будет паника и неразбериха — кто-то наверняка сообщил в полицию о выстреле, сейчас вдобавок приедут еще и пожарные и будет такой кавардак! Кавардак сейчас и на выходе — постояльцы вышли из пансиона, загорелись, кое-где и открылись окна в соседних домах — итальянцы обожают лезть не в свое дело — и это мне подходит как нельзя лучше. Убийца — а третий убийца до сих пор внизу, в машине — не рискнет в меня стрелять при таком стечении народа. А если и рискнет — пусть попадет. Тем более — ночью.
Где меня ждут? Где Ланчия? Теоретически — они может быть и сверху и снизу, нужно выбирать в какую сторону идти. Налево пойдешь коня потеряешь, направо пойдешь — головы лишишься. Так что ли? Или наоборот?
Думай…
Я начал проталкиваться вниз по улице, пошел направо — просто я оттуда пришел и знал дорогу. Раздобыть бы машину… но у меня нет прав, а дороги перекроют в первую очередь, машина — не самое лучшее средство скрыться с места происшествия. Интересно — есть ли тут общественный транспорт…ходит ли он по ночам, вот автобус — был бы весьма кстати.
Машины… Автомобильная стоянка… надо держаться стены… уходить тихо… кто-то все же мог сохранить бдительность в этом кавардаке. Хотя и вряд ли…
— Господин Воронцов! Ваше Высокопревосходительство!
Крик на русском языке едва не заставил меня броситься на землю. Справа! Справа от дорогим, стоянка! Кто-то махал мне оттуда рукой.
Друг или враг? Друг или враг?
Друг. Потому, что если бы эти гости пришли из России — в коридоре они бы разговаривали на русском, на своем родном языке, там нечего скрывать, их никто не видит и не слышит кроме глупой телки, которую они пустили бы в расход сразу после того, как убили бы меня. Но они говорили по-итальянски —
