Привратник подошел к машине, пристально вгляделся.

— Да хранит тебя Господь, брат Витторио — наконец сказал монах по-русски — кто это с тобой.

— Друг.

— Русский?

— Да — ответил я за новоиспеченного брата Витторио и тоже по-русски

Удивительно — но этого простого слова, сказанного по-русски, оказалось достаточно — брат- привратник отступил и махнул кому-то. Я даже уже и не удивился — не исключено, что все это время мы находились под прицелом пулемета, смотрящего на нас из одной из бойниц.

Мы въехали внутрь, в темный, поросший аккуратно скошенной травой двор. Тихон, он же брат Витторио — ехал уверенно, мы проезжали мимо небольших групп братьев, послушников, кто-то трудился, кто-то отдыхал — и у одного монаха, кто выглянул из какого-то невысокого, двухэтажного, с большим крыльцом здания я увидел автомат Beretta ARX-160, которым не была еще перевооружена вся итальянская армия, ее получали только десантники и части первой готовности.

— Нельзя открыто носит оружие — сказал Тихон — только ночью, и то осторожно. Мы знаем, что они могут следить с неба.

— Кто они?! Что, ко всем чертям здесь происходит?!

— Немного терпения, синьор вице-адмирал, сами все поймете.

Машины здесь содержались как лошади — под огромным навесом на дворе, их было намного больше, чем нужно для такого монастыря — штук двадцать. И машины эти — были не такие, какие ожидаешь встретить в монастыре. Уж в чем в чем — а я то в машинах разбираюсь. Все они — начиная от маленькой Альфа-Ромео и заканчивая вон той Ламборгини 4x4 подобраны по одному принципу. Максимум незаметности и максимум мощи. Я не удивлюсь, если вон на той, с виду маленькой Альфа-Ромео — стоит самый мощный из возможных мотор, трехлитровый, с двойным турбонаддувом, мощностью двести шестьдесят сил. Да и Ланчия Дельта-Интеграле, на которой мы приехали — не относится к категории простых и доступных машин, это уличный боец, стритфайтер. Работая в сфере безопасности, я привык к лимузинам и огромным североамериканским внедорожникам, а вот для Италии с ее горными дорогами и узкими улочками городов — это, наверное, самый оптимальный выбор из возможных.

К нам подошли трое братьев, ни у одного из них не было оружия — но я знал, что оно у них было, чувствовал. Просто прячут. Да и… не бывает в нормальном монастыре столько монахов примерно одного возраста… я не видел тут ни стариков, ни молящихся, ни туристов. Да, неладно что-то с этим монастырем, неладно.

— Слава Богу! — сказал один из подошедших монахов

— Да, слава Богу, брат. Там, в багажнике один из этих, забери. В трапезной осталось от завтрака?

— Осталось, брат, тебе оставили…

Эти — не обратили на меня ни малейшего внимания. Видимо, тот, кто был впущен внутрь — априори признавался своим.

— Идемте, синьор. Сюда, трапезная здесь. Потрапезуем, чем Бог послал.

Когда мы шли к трапезной — тому самому двухэтажному зданию внутри двора — я не удержался и обернулся. Трое братьев не особо церемонясь, вытаскивали из багажника Ланчии связанного человека…

По трапезной — это если пользоваться местной терминологией, так то это столовая для личного состава части — можно много чего узнать, если знать, что смотреть. Количество посадочных мест, чистота, вольнонаемный или нет обслуживающий персонал, наличие отдельных мест для офицеров, меню. Здесь — чем больше я смотрел, тем больше убеждался, что это никакой не монастырь.

Старинные, темные скамьи и низкие столы — за ними неудобно сидеть, они такие, потому что в Средние века люди были намного ниже нас. Большое темное распятие на чисто выбеленной стене — распятье деревянное, и видно, что вышло оно из-под резца мастера. Раздаточное окошко не как в военной части — ты заходишь на кухню и черпаешь черпаком из котлов, ни в одной военной столовой такого нет. Чистота и порядок, типичные как для военной части, так и для монастыря, повара тоже в сутане, в углу — как дрова — стоят два прислоненных к стене автомата, прикрытых тряпкой, никакого меню нигде не вывешено, посуда чистая, вода — только холодная, горячей нет. В те времена, когда строилось это сооружение — горячая вода из-под крана не относилась к числу обязательных удобств.

Подносов не было, мы подошли к одному из котлов и зачерпнули черпаками суп. Суп был типично местный, острый и фасолевый, с какими — то овощами, очень наваристый — не суп, а почти что пюре. Хлеба к супу не было — в Италии едят не так много хлеба, потому что здесь, на этих неудобных для возделывания почвах растет немного зерна. Зерно экспортируют из Африки [27], а здесь — выращивают виноград, фрукты и маслины.

Суп мы съели в полном молчании, ложки были старые не алюминиевые, а из нержавеющей стали, с каким-то вензелем. Пошли за вторым — это были мясо с приправами — хорошо, кстати, живут, на завтрак — мясное блюдо. Было и третье — морепродукты, в Италии весьма популярная вещь, профессия рыбака здесь одна из самых почитаемых. Вина никакого не было, вместо вина мы запили завтрак монастырским пивом — очень густым и сытным. Не тем, что в бутылках продают — а настоящим, живым пивом.

— Мда… — сказал я, когда мы покончили с пивом — если вы тут так завтракаете, то как же вы ужинаете?

— Мы обычно не ужинаем — сказал Тихон — у нас трапеза бывает два раза в день, и мы держим пост. К тому же — я не ел два дня.

— Зачем? — удивился я

— Не хотел лишних глаз. Лучше всего — если в Риме тебя никто не видит и не слышит, если ты — невидим как тень. Пойдемте.

Выйдя из трапезной, мы перешли в другое здание, пошли по узким, темным коридорам с высокими потолками. Через равные промежутки в выбеленной стене были грубые, деревянные двери, все это походило то ли на тюрьму, то ли еще на что. На тюрьму — потому что я уже был твердо уверен, что это не монастырь.

Перед одной из дверей, на которой не было никакой метки, никакой таблички — Тихон остановился, постучал — и открыл ее, не дожидаясь разрешения. Сам шагнул вперед — весьма любезно с его стороны, хоть меня тут и накормили, но это не повод терять бдительность.

Кабинет. Или келья — но это неважно, разница в деталях. Икона Пресвятой Богородицы в углу, перед ней — горит масляная лампадка, сама икона — не меньше чем столетнего возраста, обделана медью. Не столе — ноутбук последнего поколения, но провода подключения сети — не видно. Керосиновая лампа — на столе.

Человек, который встал навстречу нам — сильно поседел и осунулся, его было почти не узнать. Но я его узнал.

— Слава Богу.

— Слава Богу — сказал и я, потрясенный тем, кого я здесь увидел — это вы, господин генерал- лейтенант?

— Уже нет, сударь. Перед вами — аббат Марк. Настоятель сей священной обители и скромный слуга Господа нашего. Да святится имя его.

— Да святится имя Его — повторил Тихон.

С генералом Габриеляном Дро Аташесовичем меня познакомил Кордава, он не сидел в Тегеране, но приезжал и не раз. Опытный контрразведчик по профессии, он служил в Главном разведывательном управлении Генерального штаба, имел самое непосредственное отношение к замирению Висленского края, его командировали туда точно так же, как и Кордаву — ко мне, в Персию. После того, как я уехал из страны — больше я ничего не слышал о генерале.

Оказалось, что генерал долгое время работал в Висленском крае. И там он — раскопал нечто такое,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату