меня.
И теперь за эту ошибку придется платить.
Аккуратно сложив газету, я убрал ее в кейс. Затем — на память набрал номер Мишо. Агента Мишо — для меня сейчас это самое главное.
— Марк. Это я. Мы можем попасть сейчас в Куантико? Надо кое-что посмотреть. И захвати, пожалуйста, все базы данных, какие у нас остались с открытия Нью-Эйдж Арена. Надо кое-что прояснить. Да, это срочно.
У ворот базы морской пехоты САСШ в Куантико нас ожидал агент ФБР — молодой, серьезный, в темном костюме и белой рубашке, все как полагается. У него был автомобиль — Шевроле Импала-03 и мы с удовольствием оставили автомобили под охраной ФБР на гостевой стоянке, чтобы не морочиться с обыском и пропусками. Мишо с тех пор, как перешел в частный сектор, сменил пожилой GMC на почти новый BMW X5, я ездил на Майбахе-53, взятом напрокат. И та и другая машина в хит — листах угонщиков была на первых местах, поэтому возможность оставить машину на бесплатной даже еще и охраняемой государством стоянке была не лишней. Сев в Шевроле мы поехали по базе с разрешенной скоростью тридцать миль в час. Откуда-то доносилась стрельба — автоматная и четкие одиночные щелчки выстрелов снайперских винтовок. Снайперы ФБР учились своему делу у снайперов Корпуса морской пехоты САСШ.
В здании Гувера — в ФБР вообще есть много всего названного в честь директора Гувера — нас вписали как Монтойя + 2. То есть агент Монтойя и два посетителя, это было хорошо тем, что не нужно указывать свои имена, «+2» оно и есть плюс два и не более. Каждому из нас выдали бейджи без фотографий — они означали, что передвигаться по зданию можно лишь в сопровождении сотрудника ФБР. В здании было на удивление малолюдно — экскурсий сегодня не было, а посетителей в чисто исследовательских и аналитических подразделениях никогда не бывает много.
Вся проблема в таких случаях бывает в камерах. Сейчас такие времена, что подрядчики экономят на всем, в том числе и на системах видеонаблюдения — Нью Эйдж Арена не стала исключением. Совсем сэкономить не получается, наличия видеокамер требует страховщик, это сказывается на величине страхового взноса. Именно поэтому появились супердешевые камеры наблюдения — не камеры, а по сути, автоматические фотоаппараты, делающие снимки с промежутком в несколько десятков секунд и отсылающие их в центральный банк данных, в режим непрерывной съемки они переходят только по команде оператора. Снимки делаются в самом плохом разрешении, сто пятьдесят, иногда даже сто точек на дюйм и отсылаются на винчестер, на котором происходит автоматическая перезапись данных, то есть старые снимки постоянно заменяются на новые, высвобождая тем самым дисковое пространство. Считается, что если информация с жесткого диска стерта — то она исчезла бесповоротно, на самом деле это не так, чтобы она и в самом деле исчезла бесповоротно, нужно переписать что-либо поверх нее раз двадцать. Для восстановления информации нужно специальное оборудование именно поэтому мы обратились в Куантико. Верней — Мишо обратился в Куантико, меня бы тут и на порог не пустили…
Агент довел нас до большого, вытянутого в длину помещения, заставленного аппаратурой, одних экранов я насчитал семь штук. В помещении было очень сухо и стоял особенный, на грани восприятия гул — шум работы вентиляторов, охлаждающих системные блоки компьютеров. Всем этим богатством заведовал один человек, молодой и полностью лысый (уж не от излучения ли) с кольцом в ухе. Вероятно, он был настолько ценным сотрудником, что правила относительно внешнего вида сотрудника ФБР его не касались. Ах, да, он же не выходит отсюда, не ловит преступников. Этакий местный Румпельштильцхен[31].
— Привет, Бо! — по-свойски поздоровался Мишо, заходя в комнату…
Румпельштильцхен ответил на рукопожатие, покосился на меня — но Мишо не стал меня представлять. Я принял неприступный вид, какой, по моему мнению, должен был бы быть у высокопоставленного сотрудника Минюста. Пусть думает, что хочет.
Меня всегда вводил в недоумение идиотизм разведывательных служб. Точнее — кадровых разведывательных служб. Почему то до сих пор считалось, что вершина разведывательного искусства — это внедрение нелегала в чужую страну. На этих нелегалов тратились огромные деньги из казны, не только из нашей. Господи, какие нелегалы могут быть в двадцать первом веке, когда для того, чтобы улететь из Санкт-Петербурга в Вашингтон или Берлин надо просто сесть на самолет, перед этим немного заплатив за визу. Вот я — русский и все знают, что я русский, я это и не скрываю. Я нанял правильного человека и благодаря этому стою сейчас в месте, куда не попадет ни один нелегал ни за что в жизни. И если речь идет об отстаивании русский интересов в Вашингтоне — спросите меня и я на двух страницах напишу вам список лоббистских и адвокатских контор, которые, если им хорошо заплатить — пролоббируют решение о ядерном ударе по Лондону. И все это будет стоить — ровно столько сколько стоит по прейскуранту и никакого риска — просто пришел, положил на стол чек и объяснил, что тебе нужно. В сущности, это уже делается, просто кадровые разведчики не могут работать по-другому. Не исключено, что нам удастся сделать примерно то, что сделал Петр I превратив потешную армию в грозное войско, разбившее непобедимых шведов.
Если хочешь что-то скрыть — положи это на самое видное место.
Мишо достал из кармана съемный жесткий диск и парень скривился
— Черно-белое?
— Оно самое. Восемь кадров в минуту.
— Что ищем?
— Я сам пока не знаю — с этими словами Мишо достал из кармана и положил перед Румпельштильцхеном лазерный диск в упаковке без обозначения.
Парень повеселел, смахнул куда-то диск.
— Придется подождать. Дело долгое и кофе у меня тут нет. Кофе из общего аппарата в коридоре и вкус такой, как будто кто-то нассал в аппарат.
— Спасибо, обойдемся…
— Вот она!
Это и в самом деле была Катерина. Камера запечатлела ее улыбающейся, и это опять разбередило только-только начавшую отходить боль.
— Исходная точка. Отслеживай ее.
— Понял…
Еще через несколько кадров мы увидели того негритянского ублюдка. В руке у него был сотовый телефон, он набирал номер.
— Можешь очистить?
— Смеетесь? Работы хватит до конца моей жизни, это же не изображение, а дерьмо собачье.
— Хорошо, крути дальше.
Кадры поползли на экране, сменяя друг друга.
— Стоп! — крикнул я
На очередном кадре я увидел этого самого негра, а рядом с ним — еще одного человека. Оба они не смотрели друг на друга, казалось, что они просто стояли рядом — но я хорошо знал, что это значит. И опознал этого, второго человека — скорее не опознал, а почувствовал каким-то шестым чувством. В Белфасте мне часто приходилось иметь с ними дело.
Контакт…
Я резко повернулся и вышел из кабинета в тихий и пустой коридор. Не хватало воздуха, от монотонного гудения вентиляторов раскалывалась голова. Мишо выскочил следом.
Как же больно…
— Сэр, что с вами?
— Ничего. Ничего, совершенно ничего… возьми себя в руки, придурок… ты видел этого негра.
— Дариус. Тот самый, с которым вам пришлось иметь дело.
— Он самый. А девчонка.
— Автокатастрофа — Мишо выполнил домашнее задание, любой агент ФБР, даже отставной — всегда знает, что происходит вокруг…
