Вместо ответа Мишо стукнул себя в грудь — и скривился от боли
— Броня? На тебе броня?
— Точно. Всегда ненавидел эту чертову штуку — но его ношение даже при походе в сортир было предписано страховкой. Сегодня он пригодился.
— Кажется, я отправил этих ублюдков в края вечной охоты — я показал на внедорожник — пытались сделать ноги.
Марк помолчал…
— Был еще один. Надо идти в лес.
— Не надо. Это все равно, что идти на раненого льва. Что там? — я показал на домик
— Не знаю. Море крови. Вляпались — сказал Мишо
— Кому-то очень надо было заставить ублюдка замолчать.
Вместе с Мишо, державшим наготове ружье, я подошел к машине, которую расстрелял, Мишо включил небольшой, но мощный фонарик, который как бывший агент ФБР всегда носил с собой. Сфокусированный, яркий луч света прошелся по машине, беспощадно высвечивая детали — брызги крови на стекле, дыра от пули в металле, мертвый человек, навалившийся на рулевую колонку, ствол мощного ружья, заканчивающийся массивным дульным тормозом. Картина смерти, состоявшейся как всегда внезапно.
— Кажется, готовы… — заключил Мишо — ничего здесь не трогайте, сэр.
— И не собираюсь — я зашел со стороны моторного отсека машины — посвети-ка сюда.
Фарго — это почти то же самое, что и Додж, внедорожники и пикапы, предназначенные для Британской Империи и производимые на ее территории, на территории Британской Канады чтобы избежать грабительских пошлин. Самое яркое отличие — эмблема и другое оформление носа машины: решетка, фары, место под номерной знак британского стандарта, более длинный и узкий, чем североамериканский. В Британской Канаде принят не правый — а нормальный левый руль, поэтому машину можно узнать лишь по таким вот мелким признакам.
Луч фонаря высветил эмблему. Как я и ожидал — Фарго.
— Канадская — заключил я — это ублюдки с той стороны границы. Англичане, мать их так!
К нам подошел один из полицейских, тоже осветил салон машины, присвистнул
— Ублюдки получили по заслугам — сказал я, чтобы напомнить о том, кто именно это сделал и намекнуть, что арестовывать нас не надо.
— Все это полное дерьмо — без обиняков сказал полицейский — единственное, что я могу для вас сделать, так это не арестовывать вас прямо сейчас. Мистер Мишо ранен… я скажу, что вы сопровождаете его в больницу. Но это все. Мы не сможем скрыть ваше присутствие здесь, и… на вашем месте я бы подыскал себе хорошего адвоката, сэр.
Я кивнул
— Спасибо и на том…
Полицейский не ответил
29 мая 2012 года
САСШ, федеральный округ Колумбия
Вашингтон, 950 Пенсильвания-авеню, федеральное здание
Офис генерального атторнея САСШ
Конечно — стрельба из винтовки пятидесятого калибра и погибшие полицейские не могли остаться без внимания североамериканского правосудия — и не остались. Находясь на свободе, я сделал несколько звонков — и в результате меня вызвали не в офис прокурора Нью-Йорка — а к генеральному атторнею САСШ, на высший уровень. Моих звонков хватило, чтобы привлечь внимание к трем трупам в канадской машине СРС, а Мишо подсуетился и делом занялись ребята с Федерал-Плаза, Нью-Йоркский офис ФБР. В итоге, повестка пришла и мне, поразительно быстро — явиться к одиннадцати тридцати.
В Вашингтон я поехал на машине, решил не рисковать, тем более что машина бронированная — и проклял все на свете. Пробки на въезде в Вашингтон неописуемые, и это несмотря на то, что дорожная сеть в этой стране великолепная. Бетонные многополосные автострады, развязки — им не приходится как нам думать, что делать с разрушением дороги зимой, для них снег зимой это чрезвычайное событие, в то время как у нас на него и внимания не обращают, раз зима значит должен быть снег. Толкаясь в своем Майбахе на въезде в город, я думал, что же такое могло произойти, если британцам так надо меня убить. То, что пытались убить меня, а не Дариуса я не сомневался, ребята с винтовкой пятидесятого калибра могли проникнуть в Бронкс, могли подкупить таких же как Дариус уродов с дешевым автоматом и минимумом мозгов. Хотя… может и прав был нью-йоркский коп, лейтенант Ген, говоря о том, что все негры нас ненавидят и белый, пытаясь договориться с негром о разборке с другим негром рискует получит порцию свинца в брюхо.
Заметив у тротуара Олдсмобиль темно-синего цвета, я поспешил к нему. Правительственная машина, почти Кадиллак, их закупает СРС для высших руководителей.
Человек, сидящий на правом переднем сидении вышел, когда я приблизился к машине. Невысокий, крепкий, похож на мексиканца.
— Сэр…
Я поднял руки, и он быстро провел сканером вокруг меня. Затем кивнул, открыл дверцу машины. Пистолет у меня был — но я его держал в скрытой кобуре, которую присобачил в прокатной машине. Хоть здесь и цивилизованный мир — а без оружия никак нельзя. Как говаривал один мой друг: только стань бараном, и волки тут как тут.
И он был прав.
— Посол…
Пикеринг улыбнулся
— Я давно не посол. И вы, кстати, тоже.
— Ну, почему же. Можно сказать, что мы послы доброй воли. Пытаемся навести мосты над пропастью с бушующим в ней недоверием, злобой и безумием.
Пикеринг тяжело вздохнул
— Вы все, русские, умеете так говорить?
— Не все. Но я писатель. Ничего необычного, любительские опыты в юности, не более того.
— Было бы интересно почитать.
— Уйду на пенсию — издамся. Если доживу.
— Кстати, про «доживу»…
Пикеринг ждал, что я начну что-то объяснять — но я был не меньшим мастером, чем мой североамериканский коллега и молчал, ожидая вопроса. Кто задает вопрос — невольно раскрывается, это что-то вроде словесного дзюдо. Самый умный человек — это тот, который зубами закрыл дорогу своему языку.
И Пикеринг понял, что начинать придется ему.
— У вас серьезные проблемы.
— У меня?
— Да, черт возьми, у вас! — Томас поднял градус разговора — когда британская и русская разведка устраивают разборки на чужой территории и в результате этого гибнут и получают увечья сотрудники правоохранительных органов другого государства, это черт побери, значит проблемы у обоих сторон, вот что!
— Разве я начал стрелять?
— А те ублюдки, которые погибли в машине — они умерли от раскаяния?
— Они умерли от того, что я принял все возможные меры к задержанию убийц полицейских. Вы не
