— В ваших рассуждениях есть одна ошибка, судари…
Штабс-капитан Тимофеев и подполковник Тихонов стояли навытяжку перед одетым в штатский костюм человеком, задумчиво прохаживающимся по кабинету. Кабинет был без окон, среднего размера, обставлен достаточно бедно — но количество компьютеров и средств связи зашкаливало. Три монитора, два ноутбука, обычный и ударопрочный, терминал спутниковой связи и то ли шесть, то ли семь телефонов, в том числе два — правительственной связи, которую уже успели сюда протянуть, с голографическими наклейками на корпусах, которыми подобные телефоны опечатывали чтобы никто не мог разобрать их и поставить подслушивающее устройство. Человек тоже был необычным, светлые волосы, нечто среднее между русыми и седыми, голубые глаза, но не романовские, насыщенно-голубого цвета кобальта — а почти прозрачные, светло-голубые, выцветшие на солнце. И Тимофеев и Тихонов умели оценивать людей с первого взгляда, и сейчас понимали, что перед ними очень серьезный и хорошо подготовленный человек, подготовленный теми же учителями, которые готовили в свое время и их. Они что-то слышали о том, из каких частей происходит Наместник Его Императорского Величества в Персии — но слышать это одно, а убедиться, увидеть своими глазами — совсем другое.
Встретиться с наместником удалось довольно легко. Разрешение было получено за десять минут, что даже для русской армии было быстро, а для бюрократии — неслыханно, после чего Штабс-капитан Тимофеев со своим непосредственным командиром вылетели на вертолете в Тегеран, сопровождая взятого в Афганистане информатора. Удивительно — но в такой поздний час наместник не только был на месте — но и изъявил желание дождаться следующих к нему для немедленного доклада офицеров на своем рабочем месте — это сделал бы лишь один чиновник из десяти, остальные девять повелели бы дожидаться утра. На площадке перед Хрустальным домом вертолет приземлился, когда по местному времени был уже поздний вечер — офицер по особым поручениям уже ждал их. Информатора отправили на допрос, их — темными полупустыми коридорами (все круглосуточно работающие службы были размещены на первом этаже) провели к кабинету наместника, трижды проверили документы, но… неслыханное дело, их не попросили сдать личное оружие. Сказали, что наместник занят, и если они хотят попасть для личного доклада — придется ждать, причем непонятно сколько. Но они умели ждать…
Сейчас они молчали, готовясь к разносу.
— Ошибка ваша в том, судари… что вы обратились не по адресу.
Тихонов и Тимофеев переглянулись
— Простите, господин вице-адмирал…
— Если ваши выводы верны, то один из наиболее вероятных кандидатов на роль предателя, это я, господа. Я, лично. Я обладаю наивысшей степенью допуска. Я до того, как все здесь началось — какое-то время находился здесь в качестве чрезвычайного и полномочного посланника Короны и лично знал и Его Светлейшество, и его верного пса генерала Тимура. И не только знал — но и имел с ними дело… я даже награжден одной их высших наград Персии. Незадолго до переворота мне присвоили генеральское звание, звание генерала полиции. Если я предатель — то вы можете, либо не выйти из этого кабинета живыми, либо погибнуть на обратном пути в авиакатастрофе. Так почему же вы пришли с этим именно ко мне, господа?
— Ваше Высокопревосходительство…
— Без этого! Не люблю!
— Мы полагали, что… наместник…
Наместник повернулся к ним, он видел — что стушевался даже много чего видевший в жизни подполковник Тимофеев
— Прежде чем мы продолжим разговор, хочу, чтобы вы усвоили небольшой урок. Предают только свои. Предать может только то, кому доверяют, тот, кто имеет доступ к закрытой информации, тот перед кем распахнуты двери. Доверять — по нынешним временам нельзя никому. САВАК… мне удалось познакомиться с деятельностью этой в высшей степени эффективной спецслужбы — обладала чрезвычайно разветвленным агентурным аппаратом и огромным архивом, в котором можно было подобрать биографический[101] рычаг на каждого. Так что — любой, в том числе русский — может работать на сторону.
— Так точно.
— Теперь… теперь относительно того, что делать с подозрениями. Я полагаю, что замыкать это дело на уровне одного сектора не имеет смысла. Вам известно, где находится гостиница для прикомандированных офицеров, господа?
— Никак нет.
— Спросите у моего адъютанта… он сам в ней живет… там относительно безопасно. Останетесь на ночь здесь, завтра — продолжаем в этом же кабинете, ровно в десять тридцать. Я представлю вас человеку, с которым вы будете работать, он новый человек в Персии и ему можно доверять. После чего — работаете напрямую с ним не докладывая никому, даже мне. Он специалист по контрразведочному ведомству c соответствующими полномочиями. И не забудьте — перед тем как ехать в гостиницу взять направление в моем присутствии, иначе не заселят. Все ясно?
— Так точно.
— Тогда не смею задерживать, господа…
— Господин вице-адмирал… — Тимофеев остановился в дверях
— Слушаю.
— Позвольте… небольшой совет… все-таки, я занимался организацией безопасности и знаю, что говорю. Ваши же слова… доверять никому нельзя…
— Короче, господин подполковник, короче…
— Полагаю, господин вице-адмирал, что хотя ваше доверие к офицерским чинам весьма льстит, но все же следует предписать, по крайней мере, нижним чинам… сдавать оружие перед аудиенцией. Сами понимаете, доверять нельзя нико…
Подполковник Тимофеев застыл — он даже не понял, каким образом в руке вице-адмирала и Наместника Его Императорского Величества в Персии оказалось оружие. Оружие странное… два ствола довольно солидного калибра, а так… не похоже ни на пистолет, ни на револьвер. Подполковник понимал, что отреагировать так быстро он не смог бы.
— Подарок… — сказал вице-адмирал и Наместник — мне его подарили в Североамериканских соединенных штатах, что-то вроде награды… от Секретной службы САСШ [102]. В вопросах безопасности следует надеяться только на себя самого, господин подполковник. Только на себя самого.
10 июня 2012 года
Великобритания, Лондон
Вестминстерское аббатство
Несколько дней назад, во сне, совершенно неожиданно скончалась Королева. Лондон был погружен в траур.
Ее смерть была в чем-то ожидаемой — все-таки восемьдесят с лишним лет — и в то же время для многих она была совершеннейшей неожиданностью. Все это — для посвященных — сильно напоминало картину, когда хозяйка на кухне включает свет и тараканы начинают разбегаться в разные стороны, спасаясь от карающего тапка.
Протокол похорон царствовавшего монарха был разработан после смерти Ее Величества королевы Виктории — тогда в Лондоне едва не начались беспорядки. После официального сообщения о смерти Ее Императорского Величества — гроб с телом выставили в большом холле Вестминстерского дворца на специальном постаменте, покрытом тканью цвета «Королевский пурпур» Рядом с постаментом, на который
