И все же почти все комендатуры, блокпосты и военные городки, несмотря на тяжелые бои и предательство «верхов», оставались в руках внутренних войск и подразделений МВД.
Но 10 августа Президент Российской Федерации признал политическое поражение военных в Грозном и объявил общенациональный траур.
Между тем к 13 августа федеральным войскам удалось выправить положение — разблокировать несколько КПП и блокпостов (за исключением пяти). Некоторые отряды боевиков понесли к этому времени тяжелые потери и оказались «зажаты» федералами. В течение недели к городу стягивались войска, блокируя его с внешней стороны, а дороги минировались.
Генерал К. Пуликовский обратился к жителям с предложением покинуть город в течение 48 часов по предоставленному «коридору» через Старую Сунжу: «По истечениии срока ультиматума федеральное командование намерено применить против бандитов все имеющиеся в его распоряжении огневые средства, в том числе авиацию и тяжелую артиллерию».
Это было требование к боевикам: «покинуть город с поднятыми вверх руками — или сдавайтесь, или будете уничтожены». Эти слова по-настоящему напугали многих полевых командиров, которые тут же пошли на переговоры и попросили «коридор» для выхода в горы.
«Ультиматум Пуликовского» поддержал и прервавший отпуск генерал-лейтенант В. Тихомиров. На брифинге для представителей прессы он подчеркнул: «Ультиматума Пуликовского я не отменял, но могу сказать однозначно — против сепаратистов будут применены самые серьезные меры, если они не покинут Грозный».[203] Эти заявления вызвали бурную реакцию в стране и за рубежом. В так называемых «свободных СМИ» поднялся ажиотаж — армия собирается уничтожить город вместе с мирными жителями…
А на военно-политической арене, как «чертик из табакерки», появился новоиспеченный секретарь Совета безопасности генерал А. И. Лебедь, наделенный полномочиями представителя Президента РФ. Вместе с Лебедем в Чечню приехал его «наперсник» — Б. А. Березовский, пользовавшийся в то время особым расположением кремлевской администрации. Причем сначала Березовский появился у Масхадова, и лишь потом — прилетел в Ханкалу, в штаб ОГВ.
Оба столичных чиновника установили в Ханкале свои порядки, как бы утвеждая на практике принцип: «Война слишком серьезное дело, чтобы доверять его военным». Когда Пуликовский высказал свое несогласие с позицией «москвичей», то получил в ответ следующие тирады:
— Ты, генерал, можешь считать все, что угодно. Твоя задача: молчать, слушать и выполнять то, что тебе мы с Лебедем говорим. Понял?
— Вы говорите, не думая о тех людях, которые сейчас в Грозном в полном окружении кровью харкают, — «закипал» Пуликовский. — Они ждут моей помощи. Я обещал…
— Я тебя, генерал, вместе с твоими людьми, вместе со всей вашей дохлой группировкой сейчас куплю и перепродам! Понял, чего стоят твои обещания и ультиматумы?..[204]
В тот же день в Моску, Верховному, было доложено, что жесткая позиция Пуликовского объясняется не военной необходимостью, а личными мотивами: у генерала погиб сын-офицер,[205] и это не более чем «кровная месть».[206]
Уже 22 августа был подписан «Договор о разделении воюющих сторон», а еще через несколько дней (31 августа) Лебедь подписал с Масхадовым в Хасавюрте соглашение «О неотложных мерах по прекращению огня и боевых действий в Грозном и на территории Чеченской Республики». Оба соглашения по сути своей были не более чем пропагандистским блефом, и их сразу же стала нарушать чеченская сторона.
Войска, поспешно погрузившись в воинские эшелоны, покидали пределы Чечни. В декабрьские дни 1996 г. последние части федеральной группировки были выведены из республики. «Независимость» де- факто закрепили состоявшиеся с согласия Москвы 27 января 1997 г. президентские выборы, на которых большинство голосов избирателей получил начальник штаба незаконных вооруженных формирований А. Масхадов.
Всего же за 21 месяц ведения боевых действий в Чечне федеральные силы потеряли 4103 чел. убитыми, 19 794 чел. ранеными и 1231 чел. пропавшими без вести. Эти потери не учитывают заложников, захваченных после подписания договора о прекращении огня, и безвозвратные потери в боях после августа 1996 г.
После Хасавюрта самопровозглашенная Ичкерия вновь приступила к созданию регулярных вооруженных сил. Вновь избранный Президент Ичкерии А. Масхадов ликвидировал пост министра обороны (на него претендовал Ш. Басаев) и подчинил вооруженные формирования Высшему президентскому совету. Но следует подчеркнуть, что Масхадов с самого начала не контролировал от 30 до 50 % всех чеченских вооруженных формирований.
По данным журнала «Солдат удачи» (№ 2 (29), 1997), к концу 1997 г. у вооруженных сил Ичекрии в наличии имелось приблизительно 60 000 единиц стрелкового оружия, более 2 000 000 единиц различных боеприпасов, в том числе и противотанковых гранат, несколько десятков танков, БТР и БМП, захваченных у федеральных сил в 1996 г.
Ну а «Солдат удачи» приводит в это время высказывание начальника разведки майора Е.: «Пройдет какое-то время — и вооруженные до зубов боевички отправятся «гулять» за пределы Чечни. Сейчас нас выведут, но я уверен, что мы еще с ними где-нибудь встретимся, например, в Осетии. А закончится все тем же самым, придется повторять все по второму кругу, начиная со штурма Грозного. Мое государство послало сюда меня воевать с незаконными вооруженными формированиями, с бандитами. Сколько своих здесь положили, а теперь узаконили бандитов?!» За исключением того, что «встреча» произошла не в Осетии, а в Дагестане, этот майор был целиком прав.
А пока, в 1996–1998 гг., на территории Чечни было развернуто пять центров радиоразведки, с персоналом, состоявшим, по агентурным данным, из англичан и американцев, так что комментарии, как говорится, излишни.
Нашествие ваххабитов (вторая чеченская кампания, с 1989 г.)
Начиная с весны 1998 г. на территории двух населенных пунктов Буйнакского района Дагестана (сел Карамахи и Чабанмахи) была провозглашена «независимая исламская республика». Федеральные и республиканские законы тут не действовали — на всех дорогах стояли шлагбаумы, посты боевиков- ваххабитов и щиты с надписью: «Стой! Здесь действуют законы шариата!» Эта территория получила название Кадарской зоны, по названию соседнего крупного населенного пункта Кадара.
Огромный размах приняли торговля оружием и людьми,[207] производство и транзит наркотиков. Частыми и регулярными «гостями» Кадарской зоны стали чеченские боевики, а иорданец чеченского происхождения Эмир ибн аль-Хаттаб даже женился (в очередной раз) на даргинке из Карамахи. Здесь Хаттаб организовал учебный центр, где с утра учили ислам, а вечером — дисциплины диверсионной подготовки.
