шеренгу рыцарям в поисках невиданного дикаря из варварской страны.
Даже сами участники принялись искоса оглядывать свои ряды в поисках диковинного чужеземца, которого, без сомнения, можно было легко опознать по зеленой коже, или синим волосам, или доспехам, сплетенным из травы, прутьев и перьев…
Заинтересованно подняла голову и из-за раскрытого веера как бы невзначай поглядела на зашевелившуюся когорту претендентов даже принцесса.
Ожидали ли все они найти замотанного в шкуры косматого вандала с каменным мечом, или нечто еще более экзотическое и ужасное - осталось неизвестным, потому что бесстрастные фанфаристы получили от герольдмейстера условный знак[31], приложили трубы к губам и выдули задорный сигнал к началу поединков.
Агафон облегченно перевел дыхание и только тогда понял, что последние несколько секунд все мышцы его были сведены от крайнего напряжения, будто кто-то перед самым его горлом всё это время держал раскаленный, остро отточенный отравленный кинжал.
'Точно с этим лесогубом психом скоро станешь…' - передернуло студента. - 'Вот прорвемся через турнир, отгуляю на свадьбе - и обратно в школу: на рыбалку буду каждый день ходить, с утра до вечера, и провались оно всё синим пламенем, как говорит Шарлемань Семнадцатый…'
Лесорубу в противники в одной восьмой финала достался грузный герцог с труднопроизносимой фамилией, перемежающейся многочисленными 'де' и 'дю' - верным доказательством того, что длиной родословной он мог смело померяться с самим королем.
Окинув друг друга изучающими взглядами, будущие противники позволили оруженосцам развести себя по разным сторонам отданной в их распоряжение улицы, сделали вид, что соперника не существует на этом свете, и с интересом - сначала поддельным, а потом и настоящим - принялись наблюдать за ходом отборочных схваток.
Лесли дрогнул и побледнел через пять минут, когда после третьего захода граф какой-то там под точным ударом оппонента грохнулся на мостовую, словно выброшенная раздраженным хозяином кукла.
- Боже милостивый… - даже не оглянувшись, чтобы посмотреть, не слышит ли его кто кроме крестного, сухим шепотом охнул лесоруб. - Боже мой… У меня ведь так никогда не получится…
- А, по-моему, для такого номера тренировок нужен самый минимум, - отстраненно заметил бледный и нервный не менее крестника Агафон. - Главное - посмешнее дрыгнуть ногами…
- Я не про это, фей! - таким же шепотом взорвался белый как полnbsp;отно Лес. - Я про того, победителя! Ты видел, как он ловко прицелился - а сам в это время словно отклонился!..
- Ну, видел… - хмуро признал студиозус. - Ну, и что?
- Да как это что?! - отчаянно вытаращил глаза дровосек. - Ведь этому же учиться, наверное, надо! Тренироваться!..
- Кому надо - пусть тот и тренируется, - с несравненно большей уверенностью, чем чувствовал хоть когда-нибудь, не говоря уже про настоящий момент, важно изрек в ответ Агафон.
- А я?..
- А ты во всем положись на меня. Дитя… ё-моё. Крестный я тебе, или кошкин хвост? С трех раз угадаешь? Ты, самое главное, не волнуйся. Я всё устрою.
Подумать только - еще полминуты назад Агафон думал, что больше побледнеть человеку не под силу.
Герцог и дровосек встречались в последней паре из восьми.
Презрительно глянув на замешкавшегося у посадочной подставки конкурента, его сиятельство демонстративно занял исходную позицию у ближнего конца ристалища и, не теряя времени даром, принялся активно строить глазки принцессе.
Та свернула веер и уперла скучающий взор в небо.
Сердце Агафона при виде диспозиционной несправедливости, чтобы не сказать, вызывающего нахальства, граничащего с нахальным вызовом, радостно пропустило такт.
- Послушай, дядя, - вразвалочку подошел он к противнику и похлопал по барду коня, словно пытаясь привлечь внимание. - Как насчет жребия, кто где стоит?
На высокомерной физиономии герцога было написано, что прожужжи у него под ухом насекомое, он проявил бы несравненно больше интереса.
Но зато как из-под земли рядом с его премудрием вырос плечистый развязный парень в табарде с герцогским гербом.
- Жеребец моего господина сегодня с такими, как ты, не разговаривает, - нагло ухмыльнулся ему в лицо оруженосец. - Так что, топай отсюда, варвар. И приготовься собирать по кусочкам своего принца!
- Всегда готов, - ядовито усмехнулся студент, подхватил с мостовой парочку запасных копий для крестника, и с чувством выполненного долга потрусил за бодро удаляющимся Сивым.
Когда исходная позиция была занята и его подопечным, трубачи дружно грянули короткий сигнал из шести задорных нот, и так же дружно кинулись с середины площади под защиту трибуны.
Поединщики пришпорили скакунов.
Вернее, скакуна пришпорил герцог, а лесоруб - добросовестного, миролюбивого и исполнительного, хоть иногда и своенравного тяжеловоза.
Конечно, Сивый дураком не был, и острый намек на начало движения понял. Но, поскольку прыть в жизни тягловой коняги - добродетель, стоЯщая в последнем десятке, то и в неизвестный путь мерин, в отличие от своего коллеги, отправился не спеша, вдумчиво и с оглядкой.
За стартовой линией Агафон в состоянии, близком к истерике, наблюдал за ходом схватки.
Насмешливый свист и хохот болельщиков при виде выступившего в бой прогулочным шагом коня и отчаянно колотящего его по бокам хозяина резанул по сердцу студента как ножом по диплому. Сжавшись в комок оголенных нервов, он отчаянно бормотал под нос ключевое слово наложенного заклинания саморазрушения барда, экспериментируя с произношением, интонациями, громкостью и вспомогательными словами[32]. И с каждой пролетающей, как разъяренный жеребец, секундой понимание того, что этот момент не наступит никогда, всё ширилось и росло…
Когда до встречи противников оставались считанные мгновения, студент с тихим стоном закрыл глаза и обнял буйну голову руками.
А вот это конец.
Заклинание не ожило.
Лесли проиграл.
Рассчитывать было больше не на что, и не на кого…
Но и тут почти великий маг сегодня просчитался.
Увидев летящую ему навстречу на всех парах другую лошадь, да к тому же несущую на своей спине какого-то блестящего железного маньяка с опасно выставленной вперед острой палкой, Сивый среагировал так, как и должно было на его месте любое здравомыслящее животное.
Моментально припомнив, что в списке его достоинств прыть всё же имеется, он неожиданно для всех проворно шарахнулся в сторону за секунду до того, как копье конкурента выбило бы его всадника из седла. Острие оружия герцога легко скользнуло по щиту Лесли, и тучный рыцарь, внезапно оказавшийся в положении человека, ломящегося с разбегу в открытую дверь, потеряв равновесие и копье, повис на разделительном барьере подобно тряпичной кукле.
Конь-огонь налегке проследовал дальше.
Публика взревела - одобряя ли победу иностранца, возмущаясь ли ей, или просто оттого, что когда вокруг все орут, как оглашенные, удержаться невозможно.
Агафон вздрогнул, будто от удара трехтомником 'Реестра элементарных заклинаний', и тоскливо приоткрыл один глаз, нащупывая на мостовой распростертое хромированное тело крестника…
Которое в это время, сидя на довольно остановившемся мерине радостно размахивало копьем и щитом, словно дикарь в ритуальном танце, посылая воздушные поцелуи покатывающейся со смеху принцессе.
- Кабуча… - изумленно прошептал маг, недоверчиво оглядывая снова и снова абсолютно целые конские доспехи опозоренного противника[33].
