казалась им попеременно то откровенно нелепой, то просто самоубийственной.
Валенки крестьянки, старательно маневрируя так, чтобы путь их всегда пролегал через самые большие лужи, неотвязно тащились за ними. Время от времени то тут, то там, путники замечали крохотные светящиеся крупинки - фонарики Агафона - и с новой долей уверенности спешно продолжали свой путь.
Веселый лес вокруг них теперь отстраненно звенел комарами, сдержанно вздыхал кронами и молчал, словно жалел издерганных людей и не желал пугать[76].
- Послушай, кудесник, - нарушил, наконец, молчание Люсьен. - А я так и не понял насчет этого зверя на мосту. Почему этот… семирук, ты его назвал?.. не бросился на нас ни ночью, ни теперь, а на бугней напал? Да еще как… Ты же утверждал, что он безвредный!
- Безвредный… - тихо гыгыкнул Лесли. - Эти твари в его когтях не успели и по разу дернуться!
- Если бы я знала, что он настолько безвредный, я бы лучше через стену полезла… - язвительно пробормотала Грета.
- Тебе не привыкать, - не остался в долгу студент, и, повернув голову к шевалье, несколько сконфуженно отозвался: - А явление сие криптозоологическое объясняется очень просто тем, что… э-э-э… существо это оказалось… э-э-э… не шестиногим семируком… а семируким шестиногом… если ты улавливаешь разницу. Потому и цапнуло… их.
- Оно решило, что это бугни надавали ему пинков! - озарило Грету, и она с новым уважением глянула в сторону своей предприимчивой обувки.
Та расшаркалась, давя румяные поганки.
- Спасибо большое, - искренне проговорила им дочка бондаря.
В ответ валенки по-военному стукнули пяткой о пятку, неуклюже наступая себе на рыбные хвосты.
- А если бы мы его пнули… ночью, к примеру… как кое-то советовал… оно цапнуло бы нас? - демонстративно не обращая внимания на крестьянку и ее обувь, дотошно прищурилась в сторону мага Изабелла.
- Н-ну… - стушевался школяр еще больше. - Может, промахнулось бы… в темноте-то…
- Силы небесные… Волшебничек на нашу голову… - картинно закатила глаза и простонала ее высочество. - До семи считать не умеет… руки от ног отличить не в состоянии… а туда же…
- К сведению некоторых здесь присутствующих анатомически-математических гениев, внешне между ними вообще никакой разницы нет, - уязвленно насупился чародей. - Пока не нападет - не различишь. И если бы не их сходство, рохлю семирука давно бы уже извели!
- А откуда тогда известно, что это - два разных животных? - первый раз за полдня перестала трястись и хоть чем-то заинтересовалась и герцогиня Жаклин.
- Семирук при передвижении преимущественно пользуется ногами, а еду собирает руками. И то, и другое у него с присосками, - уверенно и авторитетно, как будто сроду не принимал одного за другого, пояснил волшебник. - А шестиног ногами с ядовитыми крючьями не только перемещается, но и защищается.
- И что? - в ожидании развития математическо-зоологической темы, уставился на него Лесли.
- Что - что? - недовольно уточнил студент, многозначительно косясь на чересчур любознательного лесоруба.
- Почему они так называются, вот что? - увлекшийся магическим естествознанием, крестник не хотел ни отступать, ни понимать намеков.
- Спроси у того болвана, который их так поименовывал, - брюзгливее, чем хотел, отозвался маг, на прошлогодней зимней сессии как раз срезавшийся на таком вопросе, а еще на количестве и применении конечностей у сине-зеленых монстров.
- А, кстати, в самом деле, кто их так… - начал было дровосек задавать третий вопрос, приведший его крестного к весенней, а потом и осенней переэкзаменовке, и осекся, точно вдруг забыл, что хотел сказать, или одна мысль, более важная, перебила другую.
Но идея, ни с того, ни с сего посетившая его разум возмущенный, уже была высказана задумчиво ее высочеством:
- А давайте… свернем здесь… н-направо?..
- Это еще в честь чего? - удивился Агафон, но уже в следующую секунду сморгнул и наморщил лоб, гадая, как он мог усомниться в таком здравом предложении.
- П-потому что… тут… полянка… какая-то… п-подозрительная… - заикаясь и спотыкаясь на каждом слове, словно переводя с листа с малознакомого языка, проговорила принцесса. - Значит… надо идти направо…
- Да, деточка… - с каким-то сонным изумлением почти сразу поддержала ее тетушка. - Действительно… У меня тоже создалось впечатление… что надо срочно свернуть направо…
- Да зачем?.. - растерянно оглядел странно притихших дам де Шене, но почти сразу же пожал плечами, свел озадаченно брови над переносицей, и вздохнул: - Да, кажется, действительно надо свернуть.
- Ну, надо, так надо… - развела руками Грета и послушно устремилась вслед за остальными.
- Странно, как мы раньше в эту сторону не пошли! - возбужденно жестикулируя, говорила она странно притихшим товарищам. - И зачем надо было тащиться в самую глубь леса, когда можно было пройти по опушке? Это ведь и легче, и проще, и быстрее, и светлее, и удобнее, и деревьев там меньше, и чудовищ тоже, а если и есть, то и размерами они там должны быть меньше, потому что на ровном месте не спрячешься, и засаду не устроишь, тебя же добыча видеть будет, и убегать, и голодным можно только так остаться, или вовсе удохнешь и вымрешь, а значит, все крупные монстры будут скрываться в лесу, ну и пусть они там скрываются, потому что они там, и лес там, а мы тут теперь, и вообще не знаю, чего мы раньше тут не пошли, а все мелкие монстрики нам не страшны, потому что у нас и меч, и топор если надо крестный Агафон наколдует, и палочка у него есть, и сам он волшебник, только не знает еще как, но ведь когда-нибудь же всё равно узнает, а еще там птички поют так красиво, так душевно, так проникновенно, а здесь никто не поет, и не пел, а, может, и пел, но я сколько иду, и сейчас, и ночью, и ни разу не слы…
- Грета… ты можешь помолчать?.. - словно очнувшись от транса, с выражением неописуемой муки на лице взмолился Агафон.
- Ну, вот… - личико крестьянки сделалось жалким и несчастным. - Всегда вы, мужики, так… Никакого понимания… Стоит только бедной девушке рот на секундочку приоткрыть - и сразу орать…
- Хоть немного?.. Грета? Пожалуйста?.. - просительно глянул на нее Люсьен.
- Ради тебя - постараюсь… - испустила тяжкий вздох девушка и закусила губу, мужественно запирая не успевшие еще вырваться слова на замок.
- Птички у нее распелись… 'В роще калина, темно - не видно…' - бросив кислый взгляд на крестьянку, пренебрежительно фыркнула Изабелла и продолжила сосредоточенно продираться сквозь сплетение ветвей и лиан к замаячившему сквозь медленно редеющий подлесок болоту.
Но и вправду - чем ближе к трясине подходили люди, тем явственней слышалось нежное пение какой- то птицы. Она то возвышала тонкий хрустальный голосок в переливчатых трелях, обволакивающих душу мягкой теплой лапой сонного счастья, то пускалась выводить простую, но такую проникновенную мелодию, что слезы наворачивались на глаза, а в горле щипало, и хотелось улыбаться и плакать от чистой и светлой грусти, что навевала безыскусная песенка неведомой певуньи.
Еще несколько метров, и последние молодые деревца - форпост леса у границы топи - расступились, открывая умиротворенно остановившимся путникам вид на широкую полосу цвета хаки, поросшую камышом и осокой от края до края унылой долины. Справа, километрах в двух-трех от них, маячила непреклонная и презрительная громада замка. От нее, смешно размахивая руками с чем-то блестящим, бежали в их сторону по кромке леса с десяток громоздких фигур. А прямо перед беглецами…
Агафон ахнул.
Прямо перед ними, вцепившись в полусгнившую коряжину кривыми когтями размером с рожок для мороженого, сидело нечто. С виду оно больше всего напоминало жабу размером с человека - если бы жабы даже такой величины имели короткие рога, беспорядочно произраставшие на покрытой бурыми пластинами морде, когти и крылья - огромные, опушенные снежно-белыми перьями, словно какой-то непоседливый волшебник начал превращать мерзкое чудище в доброго духа, но бросил на половине и забыл.
- Жаборонок… - отстраненно улыбнулся сладкоголосому монстру шевалье.
