«Когда ему сказали, что Каранайская дорога непроходима для войск, он спросил: «Собака там пройти сможет?» Получив утвердительный ответ, он сказал: «Этого достаточно. Если там пройдет собака, то там пройдет и русский солдат».
Когда первая атака на укрепления провалилась, он приказал принести барабан, сел на него и стал спокойно в бинокль изучать позиции врага. Скоро его заметили, и вокруг его головы засвистели пули. Был ранен штабной офицер капитан Бартеньев и упал прямо на него. Вельяминов в своей обычной спокойной манере заметил: «Мой дорогой друг мог бы упасть где-нибудь еще» – и продолжил наблюдение. Немного позже князь Мингрелии Дадиани, который командовал Эриванским полком, увидев опасность, которой подвергал себя генерал, стал умолять его отойти подальше. Вельяминов спокойно ответил: «Да, князь, это, безусловно, опасное место, так что, будьте добры, поведите свой отряд снова на те укрепления справа».
Альбрандту снова не удалось встретить свою смерть, которой он так жаждал. Он был ранен пулей в грудь, но его спасла икона, которую он все время носил. Кстати, его возлюбленная в конце концов согласилась стать его женой.
Глава 18
1832–1837
Хамзад родился в 1789 году в Новом Гоцатле, что в 19 километрах к северо-востоку от Хунзаха. Его отец Александр славился своим мужеством и незаурядными способностями, много раз совершал набеги в Кахетию и пользовался уважением и доверием Ахмет-хана. Хамзад изучал арабский и Коран сначала в Чохе, а затем в Хунзахе, где в память о заслугах его отца Паху-Бехи взяла его в свой дом и обращалась с ним как с сыном. Завершив обучение, он вернулся в Гоцатль и несколько лет прожил в безделье. В это время он пристрастился к спиртным напиткам. В 1822 году его дядя Имам-Али стал упрекать его за такой образ жизни и ставить в пример Кази-Муллу, который, хотя низкого происхождения и не лучше его образован, сумел стать вождем своего народа. На Хамзада эти упреки произвели столь сильное впечатление, что он немедленно отправился в Гимры и стал одним из самых известных и ярых сторонников Кази-Муллы. После поражения мюридов при Хунзахе он предпринял поход в Джарский район к югу от Главного хребта и одержал несколько побед над русскими. Однако позднее он потерпел поражение, а этот район был присоединен к империи. Хамзад согласился подчиниться России при условии, что ему будут выплачивать пенсию, и был отправлен в Тифлис, где его скоро арестовали. Он обязан своим освобождением вмешательству Аслана, хана Кази-Кумуха, что имело для него очень серьезные последствия. Дело в том, что Аслан затаил смертельную обиду на Паху-Бехи, которая разорвала помолвку между ним и своей дочерью Салтанет, поскольку посчитала для нее более выгодной партию с сыном шамхала Тарку. В Хамзаде Аслан увидел отличное орудие мести. Он ловко внушил Хамзаду, что мюридизм некогда не завоюет лидирующих позиций, пока ненавистная старуха будет править в Аварии. Одновременно он сыграл на жадности и честолюбии Хамзада, описывая ее богатства и власть, которую получит всякий, кто будет править каганатом. В тот момент Хамзад не имел возможности предпринимать какие-то действия против Паху-Бехи, однако слова Аслана крепко засели в его голове и позднее дали ростки. Он предпринял еще один, менее удачный поход против защитников Закатал и в 1831 году был разбит во главе войска в Чумкешкенте, когда Миклашевский атаковал это селение. В 1832 году он попытался спасти Кази-Муллу в Гимрах, но вскоре после этого, когда Кази-Мулла был уже мертв, а Шамиль находился при смерти, он был избран имамом. В течение двух последующих лет он с помощью Шамиля распространял новые идеи и укреплял свою власть, в чем так преуспел, несмотря на пару неудач, что к августу 1834 года его власть признали не только общины Койзубу и Андалала, но и вся Авария, за исключением столицы, которую он теперь планировал покорить[86] .
В 1830 году Паху-Бехи удалось отбить атаку мюридов, но теперь, понимая, что сопротивление бесполезно, она согласилась принять мюридизм, но не газават и отправила своего младшего сына Булач- хана, мальчика 8 лет, к Хамзаду в качестве заложника. Последний позднее потребовал, чтобы и остальные сыновья, Абу-Нутцал и Ума (Омар), также прибыли к нему в лагерь для дальнейших переговоров. Сначала туда отправился один Ума, но, когда он не вернулся, мать попросила третьего сына отправиться вслед за ним и защитить его. Когда тот отказался, зная, какой конец его ожидает, разгневанная ханша назвала его трусом. Абу-Нутцал менее всего был трусом и вскричал: «Ты хочешь потерять своего последнего сына. Прекрасно! Я еду!» С 20 нукерами он отправился в лагерь Хамзада, находившийся в 2 верстах от ханского дворца. Имам принял его со всеми почестями, притворился, что подчиняется его воле, и провел в палатку, где находился его младший брат. Усыпив таким образом его подозрения, он под каким-то предлогом покинул палатку вместе со своими мюридами. Говорят, что в этот момент, мучимый угрызениями совести, он на минуту заколебался, но Шамиль подтолкнул его к предательству, сказав: «Куй железо, пока горячо, иначе тебе придется ломать его»[87]. Затем он отдал приказ расстрелять нукеров.
Услышав стрельбу, Ума-хан вышел из палатки и был немедленно убит. Увидев это, Абу-Нутцал схватил саблю и бросился на врагов, как «разъяренный зверь», поражая их направо и налево. Но хотя он, как говорят, убил не менее 20 мюридов, получил много ужасных ран и скончался, упав на труп своей последней жертвы. Теперь Хамзад захватил Хунзах, велел отрубить голову Паху-Бехи и провозгласил себя ханом. Вдову Абу-Нутцала пощадили, так как она была беременна, и она родила сына, который стал аварским ханом. Аслан-хан, услышав о том, что произошло в Хунзахе, послал Хамзаду два письма: одно – официальное, в котором грозил ему местью за смерть родственников; второе – лично для него. К этому письму он приложил золотые часы, и оно гласило: «Благодарю, Хамзад-бек. Ты достойно выполнил свое обещание. Пусть у Аллаха будет как можно больше таких храбрых воинов, как ты. Отныне ты мой сын. Теперь следует покорить общину Цудахара, и, если это будет нужно, я тайно помогу тебе». Хамзад последовал этому совету и атаковал Цудахар, но потерпел поражение. Затем он вернулся в Хунзах.
13 сентября 1834 года генерал Ланской совершил рейд по тропе Эрпели, чтобы наказать Гимры за предательство, то есть за несоблюдение договора, навязанного русскими в 1832 году. Жители, считая, что конечной его целью был захват Аварии, через мост перебрались в окопы, которые они приготовили заранее. Увидев это, Клюгенау, который был под началом у Ланского, послал капитана Тарасевича с двумя ротами взять этот мост. Операция была успешной, мост был разрушен, русские разорили аул и уничтожили богатые виноградники, поля и сады[88].
В октябре того же года Клюгенау совершил поход в Аварию, взял без сопротивления Гергебиль и штурмом овладел Гоцатлем.
Вскоре Хамзад встретил свою судьбу, которую вполне заслужил. Из ленивого и распущенного юнца он превратился в самого фанатичного из мюридов. Он заставил своих последователей коротко подстригать усы, чтобы их можно было отличить от отказавшихся следовать его идеям, и запретил употребление табака и спиртного. Собственно, запрет на курение и стал косвенной причиной его гибели. Однажды его казначей, войдя в мастерскую, где работали несколько человек, безошибочно унюхал запрещенный аромат. Он попытался найти виновного, но тщетно, и ушел, изрытая угрозы. Среди присутствующих были два брата, Осман и Хаджи-Мурат, отцу которых Ума-хан был когда-то отдан на воспитание по традиции горских народов. По местным поверьям, это делало Хаджи-Мурата и Османа его кровными братьями и связывало их обязательствами кровной мести. Их поразила смерть аварских ханов, и теперь один из их близких (возможно, дядя) обратился к ним с упреками за то, что они не отомстили за смерть названого брата. Раздраженные только что услышанным и помня о причиненном им зле, Осман и Хаджи-Мурат выразили готовность убить Хамзада, и был составлен заговор. Как обычно, среди заговорщиков нашелся предатель, и Хамзад вовремя узнал о заговоре от одного из посвященных в тайну мюридов. Однако он сказал: «Можно ли остановить ангелов смерти, когда они придут за твоей душой? Если нет, то иди домой и оставь меня в покое. Что предначертано Богом, нам не дано предотвратить». В пятницу 19 сентября был религиозный праздник, и Хамзад, как глава правоверных, пошел в мечеть. Верный мюрид еще раз предупредил его об опасности, рассказав о намерениях заговорщиков, и даже назвал их по имени. Хамзад ограничился тем, что запретил людям приходить в мечеть в бурках, чтобы под ними было невозможно спрятать оружие. В
