впервые за неделю. Да и постирушками заняться бы надо — термобелье, оно хоть пот утилизирует, но тоже ухода требует. Развесил аккуратно комбез на спинке стула, влез в тапочки и побрел в сторону душевой, не забыв прихватить исподнее, как свежее, так и требовавшее стирки.
Насчет душа Сашка беспокоился зря — кабинок оказалось целых три, отдельных, аккуратно выложенных белым кафелем. И вода горячая — то, что надо. Так что завис я надолго.
В комнату вернулся лишь через полчаса, развесил термобелье по спинкам кровати, натянул свежую футболку, штаны от полевой формы, сунул ноги в тапки и выжидательно уставился на Сашку. Тот безмятежно развалился на койке, задрав босые ноги на спинку, и, судя по виду, изучал рельеф беленого потолка.
— Чего там Иноземцев говорил про обед? — напомнил я.
— А… — очнулся напарник. — Пора уже. Здесь в гарнизонной столовке кормят, одевайся, а то не поймут и застроить попытаются.
Вот в этом я нисколько не сомневаюсь. Сам такой — не могу мимо одетого не по форме бойца спокойно пройти. К тому же считаю, что командир должен быть примером для подчиненных, потому и не стал возникать, а молча одел носки, сунул ноги в берцы, влез в куртку, подпоясался ремнем с кобурой — негоже офицеру без личного оружия по военному объекту шастать. У меня как раз для такого случая дублирующая кобура имеется, куда остается лишь пистолет сунуть. Ну и пилотку на голову нацепил, куда же без головного убора.
Сашка со страдальческим видом напяливал потрепанный камуфляж — сменки нет, он в длительный рейд не собирался. Потому жестоко мне завидовал, такому всему чистенькому и свежему, благоухающему дезодорантом. Это я в честь прибытия выпендрился, в поле обычно ничем подобным не пользуюсь, дабы не выдать себя неестественным запахом. Но на всякий случай карандаш сухого 'подмышечника' с собой взял — не велика тяжесть, а порой бывает весьма приятно.
— А че эт у тебя за кепка такая странная? — удивился напарник, уставившись на мою небесно- голубую пилотку. Сам он щеголял в обычном полевом кепи с мягким матерчатым козырьком.
Понимаю, на фоне камуфляжа смотрится весьма забавно, но поделать ничего не могу — по форме положено.
— Это спецдевайс дьявольской силы. Дает плюс десять к меткости и плюс пять к харизме, — туповато пошутил я, ухмыльнувшись при виде вытянувшейся Сашкиной рожи.
— Пилотка это, — подурачился, и будет. — Я вообще-то флотский, абордажник из экипажного состава. А нам по форме только они положены — никаких фуражек и прочих кепи. А у вас такие не носят, что ли?
— Неа…
— Понятно. У всех свои заморочки. Хотя знаки отличия вроде совпадают… Кстати, а ты почему без погон?
— У 'мародеров' в поле погоны носить не принято. Мы же вроде спецагентов, только работаем все больше на природе. Хотя знаки отличия имеются, — он ткнул пальцем в куртку, которую как раз застегивал.
Действительно, прямо над левым нагрудным карманом располагалась нашивка с обозначением группы крови, а рядом с ней пришпилен значок в виде силуэта 'бобика' с рельефной звездочкой посередине.
— Так это ж эмблема автобата…
— Нет, у водил просто колеса, без излишеств. А 'бобик' — эмблема поисковиков, нам часто и далеко мотаться приходится. Звание по количеству и размеру звезд определяется. С майора и выше звезды большие, еще сверху и снизу перекладины — типа как просветы на погоне.
— А сержантский состав как же? — удивился я.
— В 'мародерах' только офицеры, с младшего лейтенанта начиная, его сразу после Училища дают.
— Это сколько же у вас офицерья тогда…
— Немного. Во всей поисковой службе личного состава не больше тысячи человек, включая вспомогательный персонал. А непосредственно 'мародеров' сотни четыре — и вот они все офицеры. Мы в основном парами действуем, а когда нужно прикрытие, привлекаем пехоту.
— Ха… Голубая кровь, получается? Круче самого крутого спецназа?
— Нет. У нас задачи разные, и подготовка соответственно, — терпеливо пояснил Сашка. — Мы более универсальны, хотя чистых вояк намного лучше меня полно.
Вот и прояснилась ситуация. У нас таких называют коротко и ясно — рейнджер. И по задачам, и по специфике работы очень похоже.
— Ладно, хорош трындеть, в столовку пора. И сними эту, как ее… пилотку. Внимание привлекаешь.
Тоже верно. Желудок уже давно недвусмысленно сигнализирует, что пора бы подумать и о еде, а не только о пище духовной.
Столовка оказалась чистой и просторной, с полностью застекленной передней стеной — видно, что здание для приема пищи приспособлено, а не для обороны. Впрочем, надо же хоть где-то солдату от серых стен с окнами-бойницами отдохнуть. В столовке самое для этого место — все же тут удовольствие получают, второе доступное для служивого человека после сна.
Мы двое оказались не единственными посетителями предприятия общепита — здесь уже обедало человек двадцать бойцов, занимавших целый ряд столов у дальней стены. У окна напротив сидел Иноземцев, призывно махнувший рукой. Возражать мы не стали и заняли места за его столом, весьма кстати сервированном на троих.
— Как устроились? — поинтересовался лейтенант.
— Нормально… — отозвался Сашка, не забывая вертеть головой в поисках обслуживающего персонала.
В качестве такового выступала весьма симпатичная юная особа с длинными русыми косами, в аккуратном белом фартучке и косынке. Девушка довольно миниатюрная, но здоровенный поднос с тарелками держала крепко, уверенно курсируя меж столами. Подошла, улыбнулась и принялась выставлять перед нами душистый борщ.
— Приятного аппетита, товарищи офицеры! — и упорхнула в кухню, оставив после себя легкий фруктовый аромат.
— Это Елена Павловна, — пояснил Иноземцев. — Дочь нашего старшины. Так что слюни не пускать.
Ага, это ее папенька нас в общаге устраивал. Ну и ладно. Все равно я дальше мыслей греховных заходить не собирался — ибо ждут меня.
— У вас тут и духи производят? — удивился я.
— А как же!.. — лейтенант зачерпнул полную ложку борща, подул. — У нас чего только не производят… Частники. На заказ вообще что угодно могут сделать, лишь бы тебе денег хватило. Чем эксклюзивней товар, тем дороже.
Ну да. Частный бизнес — двигатель прогресса. Судя по всему, в руках государства лишь производство жизненно необходимых товаров — оружия, снаряги, техники. А все остальное на откуп свободным предпринимателям отдано. Интересно, что насчет сельского хозяйства?
— А село как? Тоже частники?
— Свободные арендаторы. Земля государственная, поэтому они половину продукции сдают по фиксированным ценам в госприемку, а со второй что хотят, то и делают. В принципе, всем хватает.
На этом разговор увял — все отдали должное борщу. Потом подоспела перемена блюд — на второе потчевали свиной отбивной с картофельным пюре. В заключение подали чай — травяной, как у Сашки, которым он меня на 'перевалке' поил.
После позднего обеда — или раннего ужина, хрен поймешь — распрощались с гостеприимным лейтенантом и вернулись в общагу. Я вознамерился отоспаться на всю катушку — в безопасности и в удобной койке, хоть и малость скрипучей. У Сашки на вечер были планы, а потому он вскоре куда-то смылся, не забыв нацепить на пояс кобуру с кольтом, хотя при посещении столовой этим аксессуаром
