пережить…
– Он не может.
– Он может. Община Павла это преодолевала, значит, и он может.
– Рассказываю о другом брате во Христе. Определенно воцерковлен. Ходит в храм, исповедуется, причащается, с батюшками общается, греха боится… Колотит свою жену железным ломиком за неправильно сваренный суп. Считает, что это вполне соответствует христианской жизни.
– Тут тоже ничего нового. Те, кто убили Христа, тоже думали, что делают благое дело. И сам Христос говорит, что те, кто будут вас преследовать, будут думать, что они угождают Богу. Насилие многие воспринимают как глубоко нормальную вещь.
Могу только посоветовать всем крещеным людям взять в руки Евангелие, наконец его внимательно прочитать и еще внимательнее обдумать.
– Как ты думаешь, священники читали Евангелие? Ну хоть как-то… В семинарии…
– Конечно. Во всяком случае, надеюсь на это.
– Жена этого садиста пошла к священнику, и тот развел руками: «Раз венчана – терпи».
– Я сейчас скажу страшную для твоего сознания вещь, но священник в принципе правду сказал. Она тоже взрослый человек и понимала, за кого выходит замуж.
– Он, когда женихом был, не гонялся с ломиком.
– И это тоже понятно. Но наверняка сигналы неблагополучия были. На самом деле в таких сложных случаях, если священник явно не знает, как ситуацию разрешить и чтобы все остались живы, нет ничего зазорного в том, чтобы посоветоваться, а не считать свое мнение абсолютной истиной. Мы не можем всего знать. Однажды генеральный викарий давал конференцию по таинствам, так у всех присутствующих священников буквально открылись глаза на многие нюансы.
– Вот интересно, что священники могли не знать о таинстве крещения?
– Например, если бабушка привела внука и крестила его, это крещение недействительно, потому что родители не выразили своего согласия.
И тот священник, когда к нему избитая жена пришла, мог взять время, чтобы подумать, что-то почитать и дать более безопасный совет. Но для этого священник должен быть пастырем, а не клерком в агентстве религиозных услуг.
– У каждого пастыря свой подход и свои методы. Более того, иногда свое христианство. В результате христиане из двух соседних приходов имеют причудливые и очень разные представления о вере.
– Это единство в многообразии.
– Ты очень дипломатичен. Книжку никто не будет читать.
– Знаешь, такая проблема существовала еще с евангелистами. По принятому консенсусу среди специалистов по Священному Писанию считается, что Матфей писал больше для иудеев и разговаривал на их языке, используя знакомые им понятия. Лука обращался к язычникам, Марк – к римлянам, Иоанн – к людям, больше погруженным в греческую культуру (естественно, это только принятое соглашение, которое не является абсолютным). Евангелисты рассказывали об одном и том же по-разному. К примеру, Евангелие от Луки зовут Евангелием милосердия, потому что только у него есть притча о блудном сыне. У Матфея очень сильный рассказ о Нагорной проповеди, которая открывается Заповедями блаженства, и в этом варианте Заповеди переданы только у него. Иоанн строит свое повествование на разумном понимании Бога и мира. Более того, до двадцатой главы Иоанн очень сильно подсмеивается над Петром, а это значит, что община, в которой Евангелие родилось, прохладно относилась к этому человеку. Но в двадцать первой главе он вдруг взглянул на Петра весьма позитивно.
Вот видишь, и тогда два прихода смотрели по-разному на одно и то же, но могли найти точки соприкосновения.
– Кстати, ты из какой «общины»? Какое Евангелие тебе больше нравится?
– Как сказано в одном и псалмов: «Бог сказал одну вещь, две вещи я услышал». Мне два Евангелия нравятся – от Иоанна и от Марка.
– Я тоже люблю Евангелие от Иоанна, оно красиво начинается… «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»… Но если вернуться к нашей беседе, то получается, что христиане живут каждый в свою сторону. Как Бог должен на это реагировать?
– Я не знаю, как Он должен реагировать. Я не Бог. Во Вселенской Церкви, впрочем, есть то, что признано всеми и одобрено традицией. Если вдруг какой-то приход или какой-то христианин больше не интересуется традицией и согласием его мнения с церковной общиной, это значит, что он удаляется и от общины, и от Христа. Я не знаю, что делать с этим Богу, но человеку стоит серьезно подумать, где он находится и что происходит.
Граница на замке
– Ранние христиане сидели в пещерах, их оттуда извлекали и распинали. В Средние века Церковь имела в Европе огромное влияние и диктовала мельчайшие правила жизни, не говоря уже о вмешательстве в политику. Сейчас христиане по большому счету мало во что вмешиваются, Церковь не имеет политического влияния в большинстве стран Европы и Северной Америки… Ан нет, стоит только несчастному Папе отправиться с визитом в Африку и сказать там (о ужас!), что лучший способ борьбы со СПИДом – это не презервативы, а целомудрие, поднимается такой вой! Да как, да почему, да не его это дело! А всего-то Папа высказал точку зрения Католической Церкви…
– Отношения между Церковью и светским обществом действительно складывались по-разному. Но и до сих пор они выстраиваются по-разному. В теократических обществах Церковь продолжает играть большую роль, в Европе на самом деле произошло ослабление влияния Церкви, а, например, на Ближнем Востоке она как не имела влияния, так и не имеет и находится в положении преследуемой. Что подчеркнул последний Синод Католической Церкви на Ближнем Востоке, проходивший в Риме в октябре 2010 года.
– Но это же понятно – Ближний Восток, вообще Азия не являются каноническими территориями христианства.
– Оля, нет! Не существует так называемой «канонической территории». Вся земля – это миссия апостолов, которым Иисус сказал: «Идите и научите все народы». Поэтому нет никаких территорий, навеки закрепленных за кем-то. Откровение истинного Бога призвано распространяться на всех.
Вопрос-то не в этом. Вопрос в том, насколько важен духовный взгляд на светскую жизнь в любом обществе. И в любом обществе он сейчас не пользуется большой популярностью.
Мои комплименты Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, которому задали вопрос: «Насколько Церковь может вмешиваться в светские дебаты, если она отделена от государства?» Он ответил: «Это правда, Церковь отделена от государства, но она не может отделить себя от жизни общества и от насущных забот людей. Церковь будет задумываться об этом и будет высказываться, потому что это есть попечение о душе и теле, о спасении человека».
Многим кажется, что Церковь навязывает свою позицию, но это не так. Заботясь о достоинстве человека в контексте Божественного Откровения, Церковь чувствует необходимость донести Откровение до общества. Более того, у Церкви есть прямая обязанность – высказываться, дабы заботиться о сохранении и здравии общества.
– Но это воспринимается как вмешательство в интимное..
– Если бы Церковь высказывалась на темы «Какие цветочки сажать на Поклонной горе или в садах Рима» или «Какое мороженое лучше есть летом», никто бы не стал возражать и сопротивляться. Сопротивление возникает тогда, когда Церковь касается трех основных аспектов в жизни человека – власти, денег и секса.
Естественно, высказываясь по этим вопросам, Церковь наступает кому-то на ноги.
– Хотя, казалось бы… Ну, не одобряет Католическая Церковь использование презервативов, но ведь и не мешает… Не обращайте внимания…
– Несмотря на то что общество настаивает на отделении от Церкви, видимо, авторитет духовенства, тем более Папы или Патриарха, воспринимается очень серьезно. Если дворник с Пятой Машиностроительной улицы выскажет что-то на тему моих джинсов, меня это не очень тронет. Вот если по этому поводу выскажется Папа Римский… Сопротивление лишь подчеркивает важность авторитета.
– Однажды меня поразила сцена, виденная мною в ролике на социальном ресурсе. Выступает
