Чем больше сирень мы ломаем, Тем гуще поход ветвей! Одумайся, брякнись в ноги пред маем, Юности рыцарь скупой, И головокружительным поцелуем Смиренно честь ей отдай! 1923
Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.
Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.
От русских песен унаследовавши грусть и Печаль, которой родина больна, Поэты звонкую монету страсти Истратить в жизни не вольны. И с богадельной скупостью старушек Мы впроголодь содержим нашу жизнь, Высчитывая, как последний грошик, Потраченную радость иль болезнь. Мы с завистью любуемся все мотом, Дни проживающим спеша, И стискиваем нищенским бюджетом Мы трату ежедневную души. И всё, от слез до букв любовных писем, С приходом сверивши своим, Все остальное деловито вносим Мы на текущий счет поэм. И так, от юности до смерти вплоть плешивой, На унции мы мерим нашу быль, А нам стихи оплачивают славою грошовой, Как банк, процент за вложенную боль. Все для того, чтобы наследник наш случайный, Читатель, вскликнул, взявши в руки песнь: — Каким богатством обладал покойный — И голодом каким свою замучил жизнь! 1923
Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.
Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.
Жизнь мою я сживаю со света, Чтоб, как пса, мою скуку прогнать. Надоело быть только поэтом, Я хочу и бездельником стать. Видно, мало трепал по задворкам, Как шарманку, стиховники мук. Научился я слишком быть зорким, А хочу, чтоб я был близорук. Нынче стал, как будто из гипса, Так спокоен и так одинок. Кто о счастье хоть раз да ушибся, Не забудет тот кровоподтек. Да, свинчу я железом суставы, Стану крепок, отчаян, здоров, Чтобы вырваться мог за заставу Мной самим же построенных слов!
