Хроники Торинода: вор, принц и воин

русыми волосами, безжизненно раскинувшуюся на мелкой гальке. Рядом с худым бледным подростком валялся заплечный кожаный мешок. Чайки приближались к мальчику, но улетели, когда он простонал что-то сквозь плотно сжатые губы и перевернулся на бок.

– Кларенс! КЛАРЕНС!

Другой мальчик, помладше, появился из-за камней и, увидев лежащего, опрометью бросился к нему.

– Кларенс! – он огляделся, но не увидев на пустынном берегу больше никого, мгновенно повернулся к другу,- Очнись, слышишь меня? Ну, очнись же!

Глубокий вдох, потом несколько решительных хлопков по щекам. Длинные светлые ресницы дернулись и замерли – Кларенс не открыл глаза. Младший осмотрелся в поисках хоть какой-нибудь помощи, но ничего подходящего не увидел.

– Что же делать? – спросил он себя и тут в карих глазах мелькнули злые молнии,- Я идиот. Тупица. Я же сижу рядом с лекарем.

Он развязал тугие от морской воды завязки кожаного заплечного мешка, принадлежавшего Кларенсу и начал вываливать на камни его содержимое. Теплая запасная рубаха с капюшоном, простой нож в грубых деревянных ножнах, квадратный сверток, обернутый промасленной бумагой (Элиа отметил в свертке нечто знакомое), и холщовый мешочек.

– Есть!

В мешочке были лекарства. Элиа вытащил склянку с настойкой каких-то резко пахнущих трав на очень крепком вине, и поднес ее к носу Кларенса. Через мгновенье ярко-зеленые глаза широко распахнулись в немом вопросе.

– Элиа! Где я? Что произош…- Кларенс вдруг замолчал и спросил совсем другим голосом,- Где Ольг?

Чайки, летающие над отмелью, могли увидеть, как Элиа молча показывает рукой на лежащий на камнях длинный меч.

– Я нашел его на скалах.

– Проклятье! ПРОКЛЯТЬЕ!

Они долго сидели, не разговаривая. Наконец, Кларенс произнес неуверенно:

– Может быть, его просто вынесло где-то дальше. И он сейчас ищет нас.

Элиа поднял голову. Кларенс почему-то никогда раньше не замечал у друга такого лица – горестно сжатые губы и глаза, в которых застыла обреченность.

– Я…он бы никогда не потерял свой меч. Что же теперь делать?

Кларенс не выдержал тоскливого взгляда огромных карих глаз и отвернулся. Что ж, теперь он старший, и решать, что делать именно ему, воришке из захудалого Келона, а не наследному принцу Торинода.

– Для начала, развести огонь и чем-нибудь перекусить. На скалах наверняка есть гнезда, а в гнездах – яйца. Ты, Элиа, пойди набери их, а я поищу что-нибудь на берегу. Хорошо?

Эта разбивка предстоящей работы на этапы оказалась хорошей мыслью. Элиа отсутствующе кивнул и поднялся с камней.

До тех пор, пока он не вернулся, Кларенс успел развести огонь и начать жарить пойманную им только что чайку. Ее мясо было жестким и пахло рыбой, но Кларенса, много лет питавшегося отбросами, это не смутило. Чайку он убил, метнув нож. Кларенс неплохо владел арбалетом, но арбалет остался в их каюте на корабле, а сам корабль…он не хотел думать о том, где сейчас сам корабль… Еще не хотелось думать о том, что бы сказал Ольг, если бы узнал, что Кларенс оставил свое оружие, взяв книгу, принадлежавшую Элиа и целый ворох всяких глупостей.

Элиа тихо пришел, положив на землю с дюжину мелких птичьих яиц. У него покраснели глаза, и Кларенс догадался, что мальчик плакал, прячась там, на скалах. У самого Кларенса не возникало такого желания. Он должен был быть сильным. Он старше.

Они молча ели жесткое невкусное мясо и запеченные в золе от костра яйца и пили воду из родника, что Кларенс нашел в пятидесяти шагах от берега. После обеда (или то был ужин, потому что солнце уже начало клониться к западу), Элиа спросил:

– Как же вышло так, что остались только мы двое? И где…что случилось с остальными? Я видел…или мне показалось…

– Дельфины,- коротко объяснил Кларенс,- Нас спасли дельфины. А корабль затонул. Я видел, как он погружается в воду.

Он не сказал, что видел это не обычным человеческим зрением, а будто бы сверху, вне своего тела. Он видел и исчезающих в водовороте моряков и останки мачты, летящие по волнам и себя самого: безжизненную фигуру, которую подталкивали клювами двое дельфинов. Позже он объяснял себе это тем, что был на краю жизни и смерти и душа его парила вне тела, но что-то в этих объяснениях смущало его самого. Не беда, у меня хватит времени разобраться во всем. В отличии от остальных. От Ольга, например.

– Дельфины… – задумчиво протянул Элиа,- А я вот ничего не помню. Очнулся на берегу, а рядом никого, только мешок. Я стал звать вас и искать по побережью…а нашел только меч.

Он казался обманчиво спокойным, но Кларенс заметил и судорожный вздох перед упоминанием о мече и губы, стянутые в тонкую нить.

– Хорошо, что ты догадался, как привести меня в чувство.

– Это было несложно. Я видел как это делает Ольг, да и ты вроде как лекарь.

– Вроде как?

– Я пошутил. Извини.

– Ничего,- сказал Кларенс, отчаянно крепясь. Элиа держится, и я должен держаться. Я старше. Я сильнее. Я в ответе. Странное это все-таки чувство – быть за кого-то в ответе. Не уверен, что мне нравится, но Ольг ведь как-то справлялся…Ему внезапно очень захотелось быть просто Кларенсом из Келона, который мог идти по свету ничего не боясь, потому что его было кому защищать.

– Надо пройти всю отмель,- предложил он,- Может, мы найдем Ольга или его следы.

Элиа с надеждой заглянул ему в лицо:

– Пойдем.

Они искали до темноты. А потом с самого рассвета и снова до темноты. Тана не было, а следы, даже если они и были, смыл прибой. К следующей ночи их обоих пронзило отчаяние.

Они долго сидели, смотря на костер, в котором плясали веселые огоньки красно-желтого пламени, а потом Кларенс негромко сказал:

– Все, Элиа. Дальше искать бессмысленно. Если бы Ольг был жив, он уже нашелся бы, или нашел нас первым.

Это было жестоко, но это было правдой. С некоторых пор Кларенс начал предпочитать горькую правду даже самой сладкой, лживой надежде.

– Это я виноват.

Голос Элиа прозвучал в тишине как шелест ивовых листьев на ветру.

– Это я виноват,- повторил он,- Если бы не мое дурацкое стремление в этот проклятый всеми богами Торинод, если бы не идиотская гордость и слепая вера, то Ольг остался бы жив, мы были бы вместе! И…-его голос надломился,- что я скажу Фалине…А Кирен?

Кларенс не знал кто такая Кирен, это, видно, была часть их истории, без него. Но Элиа был неправ.

– Так рассудили боги,- сказал он, скорее для себя, чем для мальчика,- Разве не ты мне говорил, что вы из тех, кто не цепляется за жизнь.