Хроники Торинода: вор, принц и воин

Так, по крайней мере, казалось Элиа.

'Морской Дракон' был готов к отплытию и теперь ждал лишь своего капитана.

Элиа еще раз глянул на корабль, похожий на рвущуюся в небо птицу, и решительно ступил к трапу.

Утреннюю туманную тишину разрезал цокот копыт, и отчаянные возгласы. Спустя мгновенье рядом с одиноко стоящим Элиа спешилось двое.

– И куда это ты собрался, не попрощавшись?

Ольг.

– И не говори, что за привычка уходить, пока никто не видит!

Кларенс.

– Держи,- Ольг расстегивает перевязь для меча, и протягивает свой тяжелый танский меч, наследство бог его знает скольких поколений предков, ему, – Пригодится.

С ума сошел, я его поднимаю-то еле-еле!

Элиа взял меч, и внезапно понял, что он перестал быть для него тяжелым. Закрепил перевязь на спине, поправил рукоятку и словно 'влился' в это состояние, сразу же поняв, что чувствовал Ольг, имея за спиной такой меч.

– Спасибо.

Кларенс откинул с лица непослушные, ужасно отросшие русые пряди, и вытащил из кармана мешочек.

– Это что?

– Корень Жизни. Готовый уже. Не хотелось бы, чтобы пригождался, знаешь ли, но на всякий случай возьми.

– Спасибо. Но у меня нечего вам подарить на прощание. Я даже не подумал, что вы… что вы придете…

Кларенс и Ольг одновременно расхохотались.

Мне нечего вам подарить…

Как будто мало целой огромной жизни, жизни не бродяжкой и вором с келонских улиц, а хорошим лекарем… как будто мало друзей, которые придут на помощь всегда, когда тебе это понадобится.

Как будто мало прощения Кирен, любви Фалины, целого королевства… как будто мало друзей, которые придут на помощь всегда, когда тебе это понадобится.

Корабль давно уже скрылся за горизонтом и яркое солнце разогнало туман, а Кларенс и Ольг все стояли на причале, пока король не сказал тихо:

– Пойдем.

– Пойдем, – согласился Кларенс.

ЭПИЛОГ

ЗАМОК У БОЛОТ

Над миром начиналась ночь. Догорал на западе багровый закат, и в последних лучах уходившего солнца стены замка Нарит казались сделанными сплошь из дорогого красного камня, привозимого для королевских покоев из далекой южной страны. На доли мгновений мир словно переселялся в сказку…но лишь на очень короткий, почти неуловимый миг.

Юноша долго стоял на холме у реки и провожал уходящее светило. Ветер играл его тяжелыми волосами, горящими медью в свете заходящего солнца, и теребил краешек простого черного плаща. Он был невысоким и гибким, как молодая березка, но было что-то в тонкой фигурке, что отличало его от молодых парней, живущих в замке и его окрестностях, то ли поза, показывающая, что этот человек привык не только не подчиняться, но и повелевать, то ли еще что-то, едва уловимое, однако заметное даже не слишком внимательному глазу. Когда юноша развернулся и направился к замку, сторонний наблюдатель мог увидеть, что юноша чуть припадает на левую ногу, хотя в остальном его движения можно было назвать по кошачьи плавными, хотя и не воинскими.

В недавно заново отстроенных конюшнях пахло свежими стружками, древесиной и скошенной травой. В стойлах мягко переступали с ноги на ногу, и пофыркивали что-то ласковое несколько лошадей. Юноша походя потрепал по морде одного коня, ласково прошелся ладонью по крупу второго, но шел он к дальнему стойлу, откуда на него косился карим глазом крупный вороной жеребец. В свете вышедшего на небо молодого месяца, проглядывающего сквозь прорехи в соломенной крыше, он казался серебристым, но юноша знал, что его цвет немного другой – не синеватый, как у многих лошадей, а отдающий золотистыми искорками, присущими лишь его породе.

Конь деликатно, губами, взял с ладони юноши припасенную заранее краюху хлеба и благодарно потерся мордой о плечо. Юноша усмехнулся: раньше такое дружеское расположение могло сбить его с ног. Сейчас – нет. Он стал старше.

– Элиа!- позвал густой мужской голос,- Элиа, ты здесь?

Подобие улыбки-воспоминания мелькнуло на светлом лице юноши, будто все это уже было с ним однажды, а сейчас лишь повторялось, как повторяется иногда во сне то, что происходило давным-давно.

– Да, отец.

Седоволосый тан мягкими шагами приблизился к сыну, облокотился на деревянную подпорку.

– Уезжаешь?

– 'Дракон' будет ждать меня в порту через пятнадцать дней. Я обещал Кирен отвезти ее в Неар на свадьбу Ольга и Фалины.

– Подожди хоть до утра. Я не успел еще на тебя насмотреться, сын.

Элиа улыбнулся – светло, но чуть печально. Будь он чуть помладше своих шестнадцати, можно было бы решить, что на длинных ресницах мелькнула и пропала крохотная слезинка, но…но Элиа, сыну Эвана исполнилось этой осенью шестнадцать и он не плакал уже много лет.

– Поехали со мной. Ты, я и Ник. Увидишь Ольга и Фалину, Кларенса и Рина, увидишь Торинод, в котором не был уже сколько лет. Поедем…

Некогда король далекой южной страны на берегу океана, бывший конюший замка на болотах, а ныне тан Нарита Эван, покачал головой.

– Прости, Элиа, но я однажды оставил Торинод и поклялся твоей матери, что не вернусь обратно. Негоже нарушать данные обеты, тем более, что тех, кого любил, я потерял здесь, на этой земле.

– Я не знаю, вернусь ли я обратно.

– Значит, так тому и быть.

Вечерний воздух был прохладен, но Элиа, идущий к своим покоям этого не замечал. Он все думал о том, как здорово будет там, на веселой королевской свадьбе, когда поженятся Ольг и Фалина, что Рин наверняка сочинит новую веселую, а может и грустно-щемящую, песню о возлюбленных, что Кларенс будет хохотать над собственными шутками, оружейник Колин подарит королю новые, самые лучшие доспехи, а он, моряк Элиа, привезет маленькую решительную женщину с карими глазами, которая когда-то подарила ему возможность выжить, а Ольгу самое лучшее лекарство – прощение.

А еще он думал о том, что когда-то давно ему, книгочею Элиа, снились дальние страны, которых он никогда не видел, огромные города с белокаменными стенами, вечнозеленые южные леса и бескрайнее, блестящее на солнце, море, белопарусный красавец-корабль и кружащая над ним одинокая птица…

– Все возвращается, – сказал отец тихо. Яркая белая звездочка, находящаяся аккурат в копытце небесного Коня, лукаво подмигнула в ответ.