необходимой для того, чтобы адвокат взялся за дело, и результатной, связанной с оплатой гонорара успеха в случае выигрыша.
Клиенты делают вид, что просто этого не поняли, и скрепя сердце расстаются со своими кровными, будто адвокат их крадет, а не берет за работу. Интересно, почему у них не возникает мысли сначала взять в магазине хлеб, а уж потом, дня через два, расплатиться за него, когда тот будет съеден и как следует переварен?
Допив кофе, я поспешил попрощаться с Макаровым, оставив его наедине с фисташковым мороженым и кусочком медового торта. Пора было уже заняться Говоровым, оставалось только непонятным, с чего начинать. Поэтому начать я решил с посещения Дома книги на Арбате, где приобрел множество православной литературы, включая всевозможные толкования и комментарии к Библии, книги об истории христианства, о православных традициях Руси и даже практический справочник по православию. Все это духовное наследие заняло достойное место в моем автомобиле и отправилось домой.
Но попасть так скоро домой было, видимо, не суждено. В районе Якиманки мой еще не отключенный телефон догнал звонок-бумеранг, решивший вернуть меня в пределы Садового кольца.
– Виталий Владимирович, вы скоро? Все уже собрались, через полчаса начинаем. Выступаете третьим. Очень на вас рассчитываем.
– Да, да, Александр Николаевич, я помню, – соврал я. – Здесь пробочка небольшая, но через полчаса буду.
– Тогда до встречи, ждем вас.
Черт, как же я мог забыть, ведь он звонил пару дней назад. С этим Говоровым вообще в голове ничего не держится!
Быстро развернувшись на Ленинском, я вновь устремился в сторону центра. Попасть надо было в район «Курской». Доехать туда за полчаса было вполне возможно, если не нарваться на аварию. Надеюсь, в таганском тоннеле никто не додумался засмотреться на красивую студентку, выпускающую тонкие струйки дыма из окна автомобиля.
Позвонивший мне Александр Николаевич Романов – проректор Первого московского института адвокатуры, что недалеко от Курского вокзала. И, как назло, именно сегодня там проходит день открытых дверей или что-то вроде этого. А поскольку уже больше пяти лет я являюсь неотъемлемой частью профессорско-преподавательского состава данного учебного заведения, то мое присутствие весьма желательно. Как молодой и успешный адвокат я должен рассказать абитуриентам и их родителям о плюсах обучения в институте. Подобно судье, объясняющему присяжным, чем руководствоваться при вынесении вердикта, я должен дать напутственное слово поступающим и уже зачисленным молодым людям.
Естественно, никакой речи подготовить я не успел, потому что элементарно забыл о сегодняшнем мероприятии. Согласившись защищать Говорова, я почему-то перестал заглядывать в ежедневник. Мне показалось, что никаких судов в ближайшее время не назначено, а те, что назначены, я уже перенес. Забыл, что, кроме судов, существуют и другие дела. Последний экзамен я принял в начале июня, поэтому со спокойной совестью на время забыл о преподавательских обязанностях. А тут этот День открытых дверей!
Как же я не люблю этих пафосных рекламных мероприятий! Не люблю не потому, что приходится толкать бестолковые напыщенные речи. Нет, к этому я привык и безо всякой подготовки могу произнести длинную и яркую речь. Дело в том, что основная цель любых подобных мероприятий – привлечь больше людей, а значит, заработать больше денег. При этом всем понятно, что речь о качестве обучения, о престиже вуза и о сильнейшем в стране преподавательском составе идет только до того момента, пока последний абитуриент, вернее его папа, не перечислит определенную сумму денег за обучение. Дальше руководство вуза уже не интересует, чтобы студент стал отличным специалистом. Главное, чтобы оплатил обучение за следующий год.
Большинство сегодняшних российских, а особенно московских вузов перешли на систему платного, или коммерческого обучения. Разницы между словами «платное» и «коммерческое» я не вижу, но некоторых родителей слово «платное» почему-то оскорбляет. Они считают, что не покупают детям корочки дипломов, а вкладывают свои деньги в хороший коммерческий проект, который со временем принесет прибыль благодаря способностям их детей. Ну а как же! Ведь во всем цивилизованном мире обучение платное. Зато какие выходят специалисты! Наверное, поэтому они готовы платить миллионы любым мошенникам, наивно полагая, что за большие деньги из их тупых и ленивых отпрысков сделают умных людей.
Только эти родители не понимают, что на Западе на первом месте стоит качество обучения, а уже потом деньги. Никакие деньги там не спасут от нежелания учиться. Престиж учебного заведения за рубежом зависит от многолетнего уровня выпускаемых специалистов, а не от шикарного внутреннего убранства деканата и актового зала. Если там кто-то не справляется с программой обучения, то вылетает как пробка из бутылки, пусть даже это бутылка самого дорогого шампанского. Вылететь же студенту из наших коммерческих институтов практически невозможно, если конечно его папа не обанкротился в одночасье.
У нас создание коммерческого вуза – это прежде всего бизнес, причем бизнес неплохой. А бизнесменом я никогда не был и становиться не хочу. Вполне хватает клиентов, которым я по мере возможностей стараюсь помочь и которые платят за это деньги.
Институт, в котором я преподаю, – один из немногих хороших исключений, хотя и относится к коммерческим. Исключением он является не только потому, что плата за годовое обучение сравнительно небольшая, но и из-за действительно сильного преподавательского состава. В качестве преподавателей здесь собрались известнейшие московские адвокаты, которым есть чему научить студентов. Среди них и я, или, лучше сказать, не «я», а «ваш покорный слуга», как любят говорить преподаватели.
Демонстрируя студентам мастер-классы адвокатуры, мы стараемся заинтересовать их профессией на примере конкретных дел и научить не только теории, но и практике. Мы работаем не за те смешные деньги, которые платят.
Идея создать узко специализированный институт адвокатуры и выпускать практически готовых адвокатов показалась мне когда-то очень хорошей, правильной и своевременной. Поэтому я и согласился в нем преподавать. Попытаться кого-нибудь чему-нибудь научить всегда приятно, а особенно молодому адвокату, который, читая лекции, сам учится говорить, привлекать внимание зрителей, убеждать в правоте, отвечать на вопросы. Лучшей тренировки для адвоката не придумаешь.
Посвящать преподаванию всю жизнь по известным причинам я не собираюсь, но занятие это мне очень понравилось. Мне льстит, что студенты меня любят и слушают. Не так уж просто заставить тридцать человек слушать три часа про реституцию, виндикацию и прочую «.. цию». Мне это удается. Я стараюсь любую неинтересную тему сделать интересной для слушателя, показать студентам, как на практике можно использовать, казалось бы, абсолютно бесполезные знания.
С Александром Николаевичем у нас очень теплые отношения. Ни я, ни коллеги преподающие в институте, никогда не участвовали в интригах, связанных с желанием руководить институтом. Битвы за заведование кафедрами, за дипломников, за председательство диссертационным советом мы оставили коллегам постарше. Нашим глубокоуважаемым советским ученым-теоретикам, мучающим на протяжении лет бедных студентов. Мы прекрасно понимаем, что все заведующие кафедрами института – видные ученые, посвятившие себя целиком и полностью науке и оставшиеся у разбитого корыта Советского Союза. Возглавлять кафедру в престижном институте означает для них не только возможность продолжить деятельность, но и возможность заработать денег, чтобы не жить на одну пенсию. Мы с уважением относимся к старшим коллегам, не мешаем им и не претендуем на их места. Александр Николаевич в знак благодарности готов сдувать с нас пылинки.
Будучи ректором, Романов понимает, что успех и престиж института во многом обусловлен громкостью имен его преподавателей – то есть нас, работающих за идею адвокатов, а не забытых ученых, возглавляющих кафедры. Александра Николаевича действительно беспокоит дальнейшая судьба института. Это дело его жизни, за которое он по-настоящему болеет.
Романов – милый и добрый шестидесятилетний человек с большими усами, которые он начинает теребить, когда нервничает. А нервничает он из-за всего, что касается института. Удивительно даже, как он дожил до своих лет и еще не сошел с ума. В общем, заставлять в очередной раз Александра Николаевича нервно подергивать усы я не хотел и согласился выступить на дне открытых дверей.
