Харитонова — грохнул выстрел, и с потолка на Стасиса посыпалась белая пыль.
— В самом деле Харитонов не макака, — буркнул Стасис, выкарабкиваясь из-под трупа. — Макака — это ты!
— Но стрелять я теперь умею! — заверила Инга.
Стасис огляделся: если не считать груды мертвых и лишенных сознания «плохих» и лежащего ничком метрах в пятнадцати от них светловолосого полицейского, зал был пуст. Из-за стекол касс на него глазели перепуганные женщины.
Стасис ничуть не сомневался, что у Хана где-то поблизости имеется приличная команда свежих головорезов. И пока они не прибежали за шефом, надо было куда-то скрыться.
— Надо уходить, Стасик, — Инга словно угадала его мысли.
— Надо уходить… — передразнил Стасис. — Надо было и не приходить! На кой черт ты взяла этот кейс? — он резко обернулся и, глянув на окровавленную щеку Инги, позабыл о своей злости. — Здорово порезалась?
— Кажется, кровь уже не идет, — Инга небрежно махнула ладошкой. Переживу!
Один из парней Хана вдруг зашевелился и, сдвигая с себя тяжеленного «чернорубашечника», полез под ветровку. Стасис схватил его за волосы, потянул голову на себя и хлестко врезал кулаком в лоб. Срывая волосы, парень глухо ударился затылком об пол и замер.
На площади загрохотали выстрелы.
«Олега и Игорек!» — вспомнил Стасис о своих друзьях, досадливо дернул плечом и с отвращением глянул на лежащего рядом окровавленного «чернорубашечника». Перебарывая брезгливость, он взял из его руки пистолет и стал шарить по его карманам в поисках запасной обоймы.
— Ты тоже поищи патроны, — велел он Инге.
— Этого я делать не буду! — насупилась она.
— Давай быстрее!
— Ты что? Я не могу!
— Но пистолет у Харитонова взяла.
— Он еще теплый был.
Стасис обалдело глянул на Ингу.
— Я не выношу мертвецов!
Стасис хмыкнул, покачал головой:
— Ничего ему от кейса не сделается — горилла еще та! — он понял, что патронов у обыскиваемого нет, взял валяющийся неподалеку еще один пистолет. — Делай, как я!
Он встал и, держа в вытянутой руке один из пистолетов, правым плечом вперед на широко расставленных ногах направился к выходу.
— Я так не смогу, — пролепетала Инга. — У меня же мини. И «дипломат»!
Радченко отодвинул папку на край стола, глянул на часы. До окончания рабочего дня оставалось уже совсем немного. И этот небольшой отрезок надо было как-то перетерпеть. Геннадий Сергеевич был типичным русским работоголиком, из тех, кто, если что в кайф, вкалывает круглые сутки, но в противном случае (и чаще всего) страдает от неуемной тоски, перебирает в памяти все известные оправдательные поговорки типа: «Работа дураков любит», и пытается думать о чем-нибудь прекрасном.
— Юри, а что получится, если скрестить ежа и удава?
Райсмик оторвался от бумаг и озадаченно глянул на шефа:
— Что за вопросы?
— Ежа знаешь? — спросил Радченко.
— Ну.
— А удава?
Райсмик криво усмехнулся, протер покрасневшие за день глаза.
— Видел в зоопарке.
— Молодец! — похвалил Радченко. — И что может уродиться в результате их совместной жизни?
— А такая возможна?
— В философском понимании вопроса, — кивнул Радченко.
Райсмик почесал затылок, немного поразмыслил.
— Не знаю… Дикобраз какой-нибудь?
— Три метра колючей проволоки.
Райсмик усмехнулся и настороженно полюбопытствовал:
— К чему вы это, Гена Сергеевич?
Радченко тяжело и протяжно вздохнул, задрал лицо в потолок.
— Не обращай внимания. Страдаю…
Он хотел было добавить что-то еще, но вынужден был отвлечься на зазвонивший телефон:
— Слушаю! Привет…
Радченко поначалу заулыбался. Затем стал меняться в лице; в глазах появился азартный огонек.
— Будем минут через десять!
— Что такое? — насторожился Райсмик.
— Дело появилось! — Радченко резко встал, надевая кобуру с пистолетом, быстро пояснил: — Алаталу просит поддержки. У него есть информация о предстоящей на Уус-Садама очень важной встрече людей Кульднока и Олежика. Намечается какая-то крупная сделка.
— Ого! — Райсмик стал быстро собираться. — А чего это мы им понадобились? Обычно в таких делах участвует КаПо.
— Чуть ли не всех бросили к пассажирскому порту — там перестрелка какая-то, — Радченко одарил подчиненного торжествующей улыбкой. — Там Хан. Судя по всему, он один из зачинщиков стрельбы.
Когда Хан со своими головорезами помчался в здание вслед за Стасисом, Олег и Игорь, естественно, встревожились. Нужно было срочно что-то предпринять. Но разум, основываясь на богатом опыте участия в самых разных переделках, подсказывал, что лучше пока оставаться в резерве, готовом вмешаться в ход событий в самый неподходящий для противника момент.
Наверху загремели выстрелы, из здания хлынул поток очумевших граждан и менее чем через минуту из окна вывалились прострелянный полицейский и прихваченная им несчастная женщина. Распластавшись на асфальте, парень в пропитанной кровью униформе не подавал никаких признаков жизни. Женщина рухнула на смягчивший падение труп, но ноги ее, похоже, пострадали от удара об асфальт, и, заламывая вымазанные кровью полицейского руки, она вопила от боли и ужаса.
Олег и Игорь переглянулись.
— Что будем делать? — спросил первый.
— Выручать Стаса!
Однако, сделав всего шаг, они остановились. От стоящего на краю площади микроавтобуса к ним бежали четверо парней в серых костюмах и черных рубашках.
— Не знаешь, у солдат чьей армии такая униформа? — поинтересовался Олег.
Голова Игоря была занята другим.
— Подождем! — решил он, с деланным безразличием облокачиваясь на капот «Кадета».
— Подождем, — охотно согласился Олег и скопировал его позу.
Приблизившись к ним, громилы чуть замедлили бег, с некоторым удивлением глянули на последних оставшихся на площади зевак, достали пистолеты и устремились дальше — к дверям соседнего с залом ожидания корпуса.
— Берем! — скомандовал Олег и ринулся за ними.
Буквально за секунду он нагнал четверку, с маху подцепил туфлей ногу ближайшего к нему «чернорубашечника»; не успев даже ахнуть, сдирая кожу на руках и лице, парень растянулся на асфальте. Олег тут же схватил за запястье следующую «грушу», вышиб из руки парня пистолет, а когда тот, по инерции продолжая движение, сделал четверть круга и оказался к нему боком, игривым заломом руки вынудил его согнуться и ударом туфли по подставленному лицу выгнул в обратную сторону. После этого,
