- Товарищ начальник! Докладывает диспетчер Гришин, - напряженным голосом сказал он. - Поступили сведения, что подмыло насыпь. Вода идет в котлован.
Он помолчал и посмотрел на Пташку.
- Да, достоверно. Мальчуган прибежал, пионер. Хорошо. Есть действовать от вашего имени!
Он торопливо оглянулся на Пташку и опять перевернул рычажок.
- Харитонов? - спросил он у ящичка. - Где у вас машины? Вот что: те, что есть в котловане, давайте срочно на восточную сторону - к насыпи! Что?… Приказание начальника района, вода прорвалась. Ясно? Ну вот!
Он вскочил, откинул рукой упавшие на лоб волосы и перегнул еще рычажок на своей машинке.
- Бетонный? - спросил он. - Кто это?… Слушай, Сомов, там у вас неподалеку насыпь размыло… Вот вам и «да ну»! Возьмите, кто там у вас есть на разгрузке инертных материалов… Человек сорок есть? Срочно с ними - туда. Под вашу ответственность! Приказание начальника района.
- Пойдемте же, дяденька! - беспокойно позвал Пташка; ему не стоялось на месте.
- Куда же я уйду с поста? Подожди!… Вот уж один поднимается.
В распахнутую дверь Пташка увидел бульдозер, поднимавшийся на своих гусеницах по крутому скату со дна котлована. Поравнявшись с будкой, шофер приглушил мотор и крикнул:
- Эй, диспетчер! Куда тут? На насыпь, что ли, велят?
- Вот он тебе укажет, - сказал диспетчер, подсаживая Пташку в кабину бульдозера.
СТРАШНАЯ МИНУТА
Песчаные степные грунты очень неустойчивы против действия стремительной дождевой воды. Вода действует на них, как на сахар. Вылейте на кусок сахара ложку чая: сахар впитает влагу, сделается ноздреватым и затем осядет разваливаясь.
Точно так же нередко оседают под действием воды степные песчаные грунты.
Вода быстро проникает в многочисленные щели, образованные в почве от жары и сухости, и размывает их. Стоит только первым каплям найти себе ход, просочиться по невидимым извилистым путям через земляную плотину, как вслед за этими первыми каплями устремятся другие. В несколько минут малюсенькое отверстие может превратиться в зияющую щель.
Так именно и произошло у насыпи, где скопилось много воды и где Пташка и Сева еще недавно беззаботно забавлялись. Вода нашла себе путь, пробившись через основание насыпи, и стала размывать себе ход со все возрастающей силой.
… Пташка стоял в кабине бульдозера (на диване ему не сиделось) и вытягивал шею, стараясь поскорее увидеть, что делается у насыпи.
- Вот сюда, дяденька, по скату. Да вы поскорей! Видите, как вода несется! - торопил он.
Водитель прибавил скорость, так что комья мокрой земли летели из-под гусениц.
- Сюда, что ли?
- Сюда, сюда! Глядите! - закричал Пташка, умоляюще взглянув на бульдозериста округлившимися от волнения глазами.
Впереди у насыпи клокотала вода. Седой бешеный поток вырывался из широкого теперь отверстия.
Вода, как спичку, отшвырнула тесину и в пене и брызгах мчалась по скату. В несущемся мутном потоке мелькнула маленькая человеческая фигура.
- Севка! - отчаянно крикнул Пташка и, выскочив из кабины, побежал к воде.
Севка пытался выбраться на сушу, но поток опрокидывал его, переворачивал и швырял, как щепку.
- Сюда, сюда! - кричал Пташка. - Эх, что же это… Черная, галчоночья голова то и дело скрывалась в мутных, клокочущих гребнях.
Пташка не мог больше вынести это зрелище. Он схватил проволоку, валявшуюся на земле, и наперерез потоку бросился к Севке.
Но тут Пташка, скорее с удивлением, чем со страхом, почувствовал, что под ним нет никакой опоры. Вода сбила его с ног и, больно ударяя о землю, поволокла под уклон к штабелю досок.
Он рванулся что было сил, но вода стукнула его о доски и отшвырнула в сторону.
Пташке все же удалось вскочить на ноги. Не веря глазам, он увидел, что Сева уже стоит невдалеке от него на берегу и отряхивается как ни в чем не бывало.
Мокрый, исцарапавшийся о доски, но с чувством счастливого облегчения в душе Пташка, прихрамывая, подбежал к нему.
- Я думал, что ты утонешь, - виновато сказал он.
- Ну уж утону! - небрежно сказал Сева. Спорим, не утону! - Он шагнул к воде - казалось, готовый снова забраться в нее.
- Что ты! - остановил его Пташка.
И они понеслись к насыпи вслед за громыхающим впереди бульдозером.
СТАЛЬНЫЕ БИЗОНЫ
Скоро у насыпи собралось несколько машин. Грудами лежали камни, приготовленные еще раньше для крепления откосов.
Один из бульдозеров, развернувшись, подошел к каменной, груде. Впереди, на стальной раме машины, был укреплен выбеленный землей плугообразный железный отвал метра в три длиной. Отвалом этим, будто лопатой, бульдозер сразу поддел всю груду камней и, как бы бодая ее широким лбом, поволок к пробоине. Он был похож на бизона или носорога. Упираясь в камни лбом, бульдозер тяжело рычал и, дрожа от гневного напряжения, неотступно толкал камни к пробоине.
Сбросив всю груду в русло потока, он попятился, запустил свою железную лопату в землю и легко отворотил полуметровый пласт вместе с травой и кустами. Обрывая обнажившиеся, натянутые, как струны, корни, он обрушил землю в поток и снова попятился, загребая новые пласты грунта.
- Хорошо берет! - торжествуя, выкрикивал дед.
Весь мокрый, в грязи и глине, он испытывал радостное возбуждение и старался быть в центре происходившего вокруг.
Пташка спросил его насчет Тумана и хотел еще спросить, нашел ли он своего сына Сарафанова, но дед пробормотал только: «Погоди, погоди, Митя, не до Тумана теперь», и снова бросился помогать рабочим, укреплявшим насыпь.
Народу набиралось все больше.
Вызванные диспетчером строители подтаскивали доски и вбивали их, как сваи, чтобы вода больше не размывала руслом насыпали землю в мешки и перекрывали ими путь воде.
Вдалеке, в лощине, показался медленно ползущий на гусеницах небольшой экскаватор.
БЕГСТВО
- А вы что тут, ребята, поделываете? - услышал Пташка.
Обернувшись, он увидел незнакомого человека с чисто выбритым лицом, в распахнутом плаще. Широкая лента орденских знаков виднелась на его гимнастерке. Он смотрел на Пташку веселыми, пытливыми глазами.
- Самый он и прибегал к нам в котлован, - вмешался какой-то щуплый дяденька, проворно подскакивая к ним. - Стою я на вахте, - торопливо продолжал он, - и вижу: под забор шмыгнул сорванец! Нет, думаю, сейчас я тебя перехвачу, голубчика. Спустился вниз, обежал вдоль забора, - нет никого! Я туда-сюда: нет,
