- Ты, небось, есть хочешь?
- Не так уж… - застенчиво сказал Пташка.
Дед принес из машины корзинку, в которой оказались хлеб, помидоры и сваренные вкрутую яйца. Он сам очистил для Пташки яйцо, подвинул ему большую помидорину и соль, завернутую в тряпочку.
Ужин был очень вкусный. Туман тоже получил кусок хлеба и, зажав его передними лапами, неторопливо грыз, наклоняя голову набок и молча глядя на деда и на Пташку.
Шофер все еще не возвращался.
- Отдохни, Митя, - сказал дед Пташке. - Наверно, умаялся за день.
Пташка прилег и долго лежал у костра, глядя, как тлеют обгоревшие сучья, и слушая неторопливую речь деда.
- Теперь в степи самая жизнь и начинается. Как море будет, то и гуси сюда поналетят, и утки, и другая птица. Рыбу опять-таки разведут. Чайки появятся. Опять же, и хлебопашество настоящее тут пойдет. Слыхал я, хлопок сажать собираются. Тебе, парень, благодать: ты всего навидаешься. Нам-то, старым, и то посмотреть охота. Я вот все думаю: ученые наши, уж верно, молекулу какую выдумают, чтобы жизни дать продление…
Дед говорил долго, но глаза у Пташки как-то сами собой сомкнулись, и он незаметно уснул.
Ему снилась степь, и будто по ней, как по реке, плывут льдины - далеко-далеко в распахнутую настежь весеннюю даль. И на одной льдине сидит молодая женщина, расчесывает волосы и заплетает их в косы. А глаза у нее синие-синие. «Ты уже больше не спишь в корзинке?» - удивленно спрашивает она. «Это, наверно, моя мама», - догадывается Пташка. И мать берет его за руку, и они вместе идут по степи. Но в это время из-за бугра выходит шагающий экскаватор, похожий на гуся, величиной с дерево. Переваливаясь на лапах, он подходит все ближе, и вдруг, изловчившись, клювом вытягивает из кармана у Пташки табель.
«А ну- ка, посмотрим, что у тебя тут», -говорит он.
Пташке становится страшно, он хочет бежать, но ноги не слушаются. И вот он видит: в степи стоит парта, такая же, как у них в классе, и за ней сидит Власьевна и решает задачу. «Делится или не делится?» - спрашивает Власьевна. Но Пташка не успевает ответить: Туман громко лает около него. «Это, наверно, во сне», - догадывается Пташка и просыпается.
Небо стало бледным. Холмы, ночью казавшиеся черными, теперь песчано-желтого цвета. Чувствуя неприятный озноб в спине, Пташка приподнимается на жестком брезентовом ложе. Он видит, что дед попрежнему сидит у костра, только лицо у него заспанное, борода нерасчесанная, мятая. Рядом с дедом стоит какой-то парень с пухлыми губами, в расстегнутом ватнике, из-под которого видна синяя футболка.
Да ведь это Григорий, шофер с дяди Фединой полуторки!
- Здравствуйте, - виновато произносит Пташка. - Как же вы меня тут нашли?
НА БОЛЬШОМ ШАГАЮЩЕМ
- Да, задал ты нам работу! Всю ночь тебя разыскиваю, - ворчливо говорил Григорий, усаживаясь вместе с Пташкой в кабину полуторки. - Разве это положено - из грузовика молчком сходить? Да если тебе что надо, ты, первое дело, стучи кулаком по кабине, чтоб я, шофер, знал. А так, потихоньку, - это куда же годится?
- Ладно, не кори ты его, - примирительно увещевал дед. Он протянул Пташке на прощанье руку: - Прощай, путник! Жаль с тобой расставаться, да у каждого человека своя дорога.
- А вы когда поедете, дедушка? - спросил Пташка: ему тоже было жаль оставлять старика.
- Будет и нам путь, - сказал дед.
Мотор зашумел, полуторка тронулась. Туман стоял на дороге и недоуменно смотрел им вслед. Казалось, махни Пташка рукой, и собака понесется к нему что есть духу.
- Где же дядя Федя? - спросил Пташка, когда они уже неслись по шоссе.
- А вот подожди - задаст он тебе за твои проделки! - уклончиво сказал Григорий.
Полуторка свернула с дороги и прямо через степь, покачиваясь на буграх, подошла к подножию земляной горы.
Экскаватор стоял тут на самом краю глубокого ущелья, очевидно вырытого им самим. Громадная трубчатая стрела, от которой, как от корабельной мачты, тянулись во все стороны стальные тросы, простиралась в самое небо. Сверху свисал на двух стальных канатах железный ковш величиной с кузов большого грузовика.
На одном из бортов экскаватора была укреплена кабина, напоминавшая капитанскую рубку.
Вдруг стеклянная рама кабины приподнялась и оттуда высунулся по пояс дядя Федя.
- Что, поймал беглеца? - закричал он. - Давай-ка его сюда на расправу!
Вслед за Григорием Пташка поднялся по маленькой приставной лестнице и вошел в корпус машины.
Как и всякому мальчику его лет, Пташке давно хотелось побывать на экскаваторе. Несмотря на свою тревогу, он с любопытством оглядывался по сторонам. Они очутились в большом зале, заставленном моторами и от этого похожем на обычный заводской цех. Тут все было железное: железный пол, стены, железные станки, железный шкаф, железные нары, железные канаты, намотанные на высокий барабан лебедки. Через отверстия в крыше эти канаты уходили к вершине стрелы. В углу на железном ящике были нарисованы белой краской череп и две скрещенные кости. «Высокое напряжение. Смертельно опасно», - прочел Пташка.
Рядом висел плакат:
«Будь осторожен! Ухарство и молодечество к добру не приведут!»
Григорий стал подниматься по железной лесенке на верхнюю площадку.
Пташка покорно следовал за ним. У него было такое чувство, какое бывает у провинившегося ученика, когда его ведут в кабинет директора.
- Прошу покорно, - церемонно сказал Григорий и распахнул дверь.
Стеклянная кабина была насквозь пронизана солнцем. Против двери, у поднятой рамы, стояло обитое кожей железное кресло, рядом на железной переборке виден был щиток с приборами.
Дядя Федя сидел на обыкновенном домашнем стуле, казавшемся странным в этой обстановке. Перед ним на столике лежал лист с крупной печатной надписью: «Схема смазки». Напротив, поблескивая черными живыми глазами, стоял, внимательно глядя на Пташку, человек в комбинезоне.
- Здравствуйте,- еле слышно сказал Пташка и уставился в пол, чувствуя на себе строгие и внимательные взгляды взрослых.
- Здравствуй, - сказал дядя Федя ледяным голосом и встал со стула. - Ты что же это за номера такие выкидываешь?
Пташка молчал.
- Еду по шоссе, гляжу - костер дымит. Слез, подхожу - а он спит себе невинным сном на брезенте и хоть бы ему что! - с удовольствием доложил Григорий.
- Та-ак, - произнес дядя Федя. - Тебе что же, не понравилось с нами?
- Я нечаянно… - сказал Пташка. - У меня кепка на дорогу упала…
Волнуясь, он рассказал все, как было.
- Хорошо, что меня нашли, - сказал он под конец. - Вы, дядя Федя, на меня не сердитесь… Я теперь, в случае чего, буду прямо кулаком по кабине стучать!
- А мы тут с товарищем Полыхаевым думали, что ты с нами и знаться не хочешь! - сказал дядя Федя. И вдруг обхватил Пташку за плечи, привлек его к себе и спросил, усмехаясь: - Так, значит, рад, что нашелся?
- Еще бы! - сказал Пташка, прижимаясь к рукаву его гимнастерки. - А вы что тут делали?
- Да вот втулку на место ставили. Всю ночь возились, только что кончили. Сейчас опробовать будем.
По железному полу застучали шаги. В кабину вошел человек в комбинезоне, в керзовых сапогах и маленькой кепочке, из-под которой виднелись белые, как лен, волосы.
