посидит, где в галечной россыпи поковыряется. Цель одна - к обрыву подобраться, хоть на несколько секунд подобраться. И обязательно - незаметно. Но Олег Забрускин окликнул Пантелея, когда тот на полпути к обрыву был:
- Ну и какие крабы там, на сухом?
- А я не крабов ищу… Диковинный камень найти хочу…
- Камешками, значит, интересуешься? Драгоценными?
Можно было ответить как следует, но Пантелей не стал задираться, пропустил мимо ушей:
- А может, кокос попадется…
Забрускин клюнул:
- Чего, чего?
- Кокосовый орех, говорю, - Пантелей показал на кожуру, покрытую бурым жестким волосом: - Видишь, парик с ореха. Может, где-то здесь и сам господин орех лежит!
Забрускин-то поверил, но от незваных наблюдателей отделаться не удалось: не только Олег занялся поиском кокосового ореха, но и Митя с Бастиком прибежали.
- Откуда он тут? - Митя осторожно потрогал «парик».
- С кодабля, откуда еще! - объяснил Бастик. - Был штодм, с палубы смывало всякое, вот и его сбдосило и занесло волнами сюда…
- Ну да, целый мешок смыло для вас, ненаглядных, - сказал Олег. - Как подберете, не забудьте поделиться!
Крабы - это дело верное, а кокосы, скорее всего, - пустой номер, и Олег не захотел тратить времени.
Бастик Дзяк превратился в охотника за скальпами: нацепил кожуру с волосом на палку и - за девчонками. Те шарахались в ужасе, а Бастик распалялся и орал что-то на «индейском» - да так, что мороз по коже…
А вот Митя мечтал найти кокос и послать его маме. Пантелея Митина доверчивость поставила в тупик. Мало ли что выкидывает море из своей необъятной утробы? И то, что нашли этот «парик», ничего еще не значит. Наверное, какой-нибудь заграничный богач слопал кокос, а слуги выбросили кожуру вместе с прочим мусором. Подумал Пантелей так, а вслух не высказал: пожалел Митю - пусть надеется.
Митя не отставал от Пантелея, считал, что так быстрее можно отыскать этот несчастный кокос. Или только прикидывался и свое гнул? Но это-то обстоятельство и помогло Пантелею найти выход:
- Мы так толку не добьемся: толчемся на одном месте. Лучше будет, если охватим обширную территорию. Отойди подальше и прочесывай берег. Ты к круглым булыгам присматривайся: орехи-то круглые.
Митя неохотно отдалился, тыча пяткой в круглые камни.
Пантелей иногда поднимал вымазанные смолой ерундовины вроде обломка весла, пластмассовой игрушки, куска многослойной резины и с притворной тщательностью осматривал и отшвыривал так, чтоб Митя обратил внимание и отвлекся…
Перед обрывом была неширокая ровная площадка. Песок и кое-где камешки. Сам обрыв глинистый, желтый, и песок под ним желтоватый, будто подпаленный.
Кто- то здесь побывал совсем недавно. На глаза попался фантик от шоколадной конфеты, раздавленное печенье. В метре от обрыва -выложенная из камней пирамидка. От пирамидки тянется длинная прямая и к ней по перпендикуляру примыкает вторая - покороче. Вдоль прямой - буквы не буквы, цифры не цифры - знаки непонятные.
Тому, кто в этих местах отдыхает, незачем влезать под неуютный обрыв. Да и мало кто решится отдыхать среди глыб и неубранного мусора. Значит, тут был тот, кого такое место устраивает! Кто же? И что зашифровано в этих знаках?
Баловство - исключается.
Исключается и случайность - море и ветер так не сработают. Это человек постарался.
А вдруг?
Пантелей даже мысленно выразить догадку не решился.
Эх, если бы зарисовать все это! Но ни бумажки в кармане, ни карандаша. Надо запомнить все до самой маленькой мелочишки и спустя некоторое время проверить - изменится ли что-нибудь?
Только не надо торчать на одном месте и подбираться близко к знаку! Оставить свой след - значит, спугнуть того, для кого все это выложено.
Ребята сварили крабов и сзывали всех полакомиться. Пантелей отказался бы, но… не отказался. Конспирация требует выдержки. Хочешь не хочешь, а веди себя, как все…
10
Звук в кино был такой громкий, что преследовал Пантелея все время, пока он в темноте бежал к лесу. Чудилось, что кто-то, не таясь, переговаривается за спиной, видит его и в любой момент может окликнуть. Только на высоком месте - у самого леса - ветер с гор размыл, а потом и вовсе сдул этот звук. И сразу пропало обманчивое опасение, что тебя видят и могут задержать.
Пантелей остановился, с облегчением перевел дух.
Сильно светила луна. От этого тени были особенно густы.
Под ногами шуршала сухая трава. Сонно лопотала листва на деревьях.
Луч прожектора вырос за склоном слева, упал в сторону моря - за лесом его не было видно. Море было близко, но почему-то прибойное эхо не доносилось сюда. Пантелей даже засомневался в своих расчетах: а не дальше он от берега, чем думает?… Да нет, судя по тому, как круто выгнулся склон, обрыв совсем рядом. Просто ветер мешает расслышать море. Надо смело углубляться в лес - пора!
Пантелей осторожно шагнул под деревья на опушке, в густую темень. Руки - вперед, нащупал ствол, снова постоял. И хотя глаза привыкли к черноте тени, он дотянулся до другого ствола, не отрывая руки от первого: бдительность и расчетливость не помешают.
С каждым шагом идти все труднее из-за крутизны. Это вынуждало не просто опираться о стволы, а основательно держаться за них, чтоб не покатиться.
Обрыв он не увидел, а почувствовал. Внутри, в животе, образовался холодок, и ноги сами не захотели идти вперед. Надо идти, надо. Чуть-чуть в сторону, и снова чуть-чуть вперед.
А вот и море открылось. Оно спокойно, будто выглажено ветром с берега. Оно почти неподвижно, оно еле плещется у камней, и с края леса его, конечно, не расслышишь…
Желтая лунная дорожка бежит от невидимого горизонта к берегу. Поперек дорожки лежит луч прожектора. Все чисто под ним: ни души, ни предмета. Луч поднялся и снова упал. Плотнее стало море, высветлилась желтая дорожка, словно в краску серебра подбавили. На горбах камней отчеканились холодные блики.
И донесся плеск. Тихий и мелодичный плеск.
Малюсенькая волна шлепнулась о черную глыбу? Нет, звук тогда был бы другой.
Все в Пантелее напряглось. Оглушительно застучало сердце, что-то загудело в ушах. И на какое-то время он потерял способность слышать. А когда слух вернулся к нему, он снова уловил тот же плеск.
Пантелей обшарил глазами море - ничего. Заставил себя не спеша вглядеться в водную гладь - опять ничего. Перевел взгляд на черные глыбы с бликами на горбах. Тоже ничего.
А одинокий плеск не утихает. Неужели все-таки волна так бьется? Единственная на весь этот берег? Чепуха! Не бывает такого, чтоб одна плескалась, а другие нет. Плеск подозрительный, и необходимо, определить, откуда и почему он появляется.
Направление? Оттуда, от камней, доносится плеск. От тех, что отстали и пока не выбрались на берег.
«Моржи» давно заснули. И те, что стеснились на берегу, и те, которых ночь застала в море. Они в своей стихии - и спят, как ни в чем не бывало. Но кто же не спит возле них?
Какое- то пятно двигалось к берегу. А не показалось ли? Не показалось! Так оно там!
